2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
удостоен Государственной премии Литовской ССР.
Публикацию в «Дружбе народов» предваряло слово известного советского писателя Ю. Рытхэу. «Юозас Пожера описывает сегодняшнюю Чукотку такой, какова она на самом деле, отдавая должное огромным достижениям и не упрощая сегодняшних проблем, с которыми сталкиваются народы Севера, еще вчера, если мерить масштабами истории, находившиеся на самой низкой ступени общественного развития» — такое признание писателя-северянина свидетельствовало о достоверности «изложенного» в очерках литовского писателя, осмелившегося рассказать о жизни и нравах людей, далеких географически, но, как оказалось, близких сердцу писателя.
Что же влекло Ю. Пожеру в северные дали? В автобиографии, написанной для сборника «Писатели Советской Литвы», он посетовал на упреки: дескать, увлечен «дальними краями» и забывает родной край, не интересуется «чисто литовской» тематикой… Такие упреки, по-моему, несправедливы — Ю. Пожера писал и про Литву (есть и романы, и рассказы, и повести, даже киносценарий на «местном» материале), но сам автор, видимо, счел нужным ответить на них самыми серьезными аргументами: «Я много писал о Севере, о живущих там народах. Это случилось по двум причинам. Во-первых, я по природе непоседа из непопулярной в наше время породы романтиков. Во-вторых, литовский народ небольшой, и часто проблемы, которые нас волнуют, созвучны в той или иной мере с радостями и заботами северных народов. (…) По-моему, сегодня нет тем „чисто литовских“, как и тем, относящихся только к какой-то одной нации, поскольку сама жизнь соединила множеством связей народы и людей нашей страны».
В этом — принципиальное понимание советской литературы не как механически объединенного сообщества национальных литератур, а как литературы, единой в своей общенародной исторической сути. Сама жизнь предоставляет писателю материал, свидетельствующий о несостоятельности национальных разграничений, — люди движутся, или, как теперь принято говорить, происходит ускоренный процесс миграции, безлюдные еще недавно районы в считанные годы заселяются, а новоселы — из самых разных концов страны… И если уж говорить о писательском любопытстве, то где, как не в этих краях, он может найти материал, более богатый неожиданными человеческими судьбами, встречами и конфликтами…
Таким материалом насыщен и роман Ю. Пожеры «Рыбы не знают своих детей». По «фактуре» романа нетрудно догадаться, что он рожден на той же основе, что и очерки о Севере. Но это не беллетризированное их повторение, а стремление придать живому фактическому материалу новое, более широкое, обобщенное художественное звучание. Признавая, что написать хороший очерк ничуть не легче, чем создать произведение «настоящей» литературы, Ю. Пожера в одном интервью отметил, что «иногда в очерке нельзя использовать самую интересную конфликтную ситуацию или отдельный факт, так как они обусловлены живыми людьми, их биографиями». Вот писатель и идет в «художественный» жанр, когда чувствует, что факт своей строгостью сковывает его возможности в поисках ответа на вопросы, поставленные жизнью.
Четырнадцать лет назад Ю. Пожера уже печатал повесть, написанную в результате дальних путешествий по Сибири. Мне кажется, что повесть «Золото» не превзошла его очерков. А это уже само собой настораживало и по отношению к новому роману, есть ли в нем то «интимное», ради чего стоит перешагнуть за пределы очерковой «достоверности»?..
В романе «Рыбы не знают своих детей» есть отдельные «просчеты», но они не настолько велики, чтобы разрушить идейно-художественную значимость и стройность произведения.
Роман двуплановый, рассказ ведется то от имени «первого», то от имени «второго» героя. Именно в первом плане романа и проявляется четко очерковый материал, добытый автором в своем личном контакте с первозданной природой Севера. Видишь картины величественной сибирской тайги, ее рек, читаешь по-хемингуэевски детальные описания рыбной ловли или охоты — и в твоем читательском сознании не мелькнет даже тени недоверия или подозрения, что автор, быть может, что-то приукрашивает, а то и «пугает» нас, как нередко бывает при чтении «путевой» литературы.
На этот раз картины прекрасной и вместе с тем суровой природы нужны автору, чтобы поставить и хотя бы попробовать решить очень важный вопрос современности: вопрос контактности «цивилизованного» человека и первозданной, еще не тронутой природы. Ю. Пожера эту проблему выдвигал и в своих очерках, но в другом — скажем, экологическом — плане. В романе «Рыбы не знают своих детей» поднимается проблема психологической контактности, духовной совместимости человека, волей судьбы очутившегося лицом к лицу с природой, которую он еще не успел «обуздать», «приноровить» к своим потребностям. «Первый» герой романа Вилюс, бежавший из далекого литовского города в поисках успокоения, — не выдерживает испытания прекрасной, но и жестокой природой; в этом
Последние комментарии
4 часов 57 минут назад
1 день 4 часов назад
1 день 4 часов назад
1 день 4 часов назад
1 день 4 часов назад
1 день 4 часов назад