Бог пещер [Томас Чарльз Слоан] (fb2) читать постранично, страница - 3

обагрит алтари, и новая каста жрецов будет свершать богослужение меж людьми. Быть может, я успею принести известие об их планах до часа жертвоприношения, и злонамеренных людей Нарбина удастся остановить? Я быстро пошел вперед, надеясь попасть в Дион раньше заговорщиков, но вскоре убедился, что мои надежды были напрасны; на каждом шагу меня ждала новая стычка, являвшая их дерзость и многочисленность. Когда меня беспричинно ранил в руку кинжалом незнакомец, которого я всего лишь пытался обойти на дороге, я понял, что повсюду мне грозит смерть; я был пленником, а цепи заменяли тысячи немых угроз, таившихся в каждом взгляде и жесте моих спутников.

Мы приближались к городу, и на дорогу уже легли тени его зубчатых, защищенных бойницами стен.

Задержавшись у величественных врат, я бросил взгляд на поле курганов и с недобрым предчувствием заметил работников, копошившихся на большой пирамиде Чальмы^[4], где обретались гробницы жрецов. Я размышлял, не затронул ли заговор городскую власть — ведь я знал, что вход в пирамиду распахивался лишь для приема самых знатных особ. Мои спутники тем временем столпились вокруг, как стражи, тем самым не позволяя мне обменяться хоть взглядом или жестом с горожанами.

Так мы достигли изрезанного террасами склона, у подножия которого стоял храм. Мы миновали мрачный портал, во тьме и полном молчании прошли извилистыми коридорами и оказались наконец в огромном зале жертвоприношений, высеченном, по рассказам, в самом сердце горы. Мы распростерлись на полу, и в тишине, нарушаемой только отдаленными и еле слышными голосами жрецов, я осторожно огляделся.

Справа и далеко впереди шипел и курился дымом алтарь заклинаний; рядом стоял седобородый старец, единственным наследником плоти и крови которого был я сам. Лишь его голос мог призвать Бога пещер. Я надеялся, что произойдет чудо и его язык онемеет, что он не сумеет произнести древние заклинания и жертвоприношение, по крайней мере в этот день, будет отложено. Неподалеку зиял темный провал, ход в пещеру, откуда являлся чудовищный бог. Я напряг зрение, пытаясь что-либо разглядеть в непроницаемой тьме; напряг слух до звона в ушах, пытаясь расслышать звук первого мягкого взмаха незримого крыла. Слева свисал складками громадный багряный занавес, за которым торжественно свершался последний таинственный ритуал, переход избранника небес, без боли, вне смерти, в царство вечного блаженства. Шепот жрецов внезапно стих, и ясная громкая нота сделанной из раковины трубы прогремела в огромном зале. Вслед за ней эхом раздался тонкий голос:

— О Бог пещер, мы ждем тебя!

Подобно шуму падающих капель или шороху бесчисленных листьев, сливающемуся в глубокий и звучный голос могучего водопада, приглушенные голоса жрецов слились в единый глас:

— О Бог пещер, мы ждем тебя! И снова тонкий голос:

— В совершенной тьме родился ты, о Крылатое Пламя Небес!

И вновь приглушенный громоподобный раскат эха:

— Ты приходишь к нам вековечным светом. По временам, из отдаленных палат глубоко под землей,

до меня доносился глухой барабанный бой: то жрецы пытались подстегнуть упрямое божество, ибо в минуты раздражения бог любил притворяться, что спит глубоким сном, и лишь страстные мольбы могли пробудить его к жизни.

Наконец в черном как смоль провале явилось бледное свечение, и непроглядная чернота постепенно обрела серебристый лунный отсвет. И тогда могущественный, потусторонний голос прокатился под сводами:

— Пусть никто не глядит! Свечение превратилось в поток бледного, дрожащего

сияния, который устремился в зал, осветив самые темные уголки и сотни распростертых на полу тел. Ритмический потаенный гул, подобный поступи Молчания, заполнил пространство вокруг, и в священном трепете перед Вечностью я закрыл глаза руками. Осмелившись наконец бросить быстрый взгляд вокруг, я узрел свисавшую с величественной стены, что высилась за Покровом Превращения, гигантскую птицеподобную тень с огромными простертыми крыльями, испускавшую ливень неярких искр, как если бы ее окружали драгоценным ожерельем мириады светлячков.

Я узрел свисавшую с величественной стены гигантскую птицеподобную тень с огромными простертыми крыльями.

Она висела и медленно раскачивалась взад и вперед, как маятник, блеск ее славы накатывал и угасал размеренными световыми волнами, а ее зеленые глаза равнодушно смотрели на застывшие ряды безмолвных, недвижных жрецов. И тот, кто оказывался во власти чар этих месмерических глаз, навсегда прощался с земной жизнью, ибо становился избранником небес; сонмы певчих птиц в благословенных долинах нижнего мира звали его под сень зеленых рощ бессмертия. Туда понесет избранника сквозь темный лабиринт подземных дорог милосердный и ужасный Бог пещер. Долгие минуты тянулось это молчаливое, жуткое созерцание. Все мое тело, казалось, напряглось и дрожало. Я искал