Бывший Булка и его дочь [Сергей Анатольевич Иванов] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (70) »
* * *
Длинна январская ночь, она куда длиннее, чем быстрый январский денёк. И странно: почему в книгах всегда рассказывают про короткие дни, а не про длинные. Впрочем, странно ли? Мы уже привыкли считать что днём люди живут, а ночью… что ж ночью — спят, да и всё! Но ведь это не так! Ночью случается одна очень важная вещь — сны. Если подумать, это же настоящее чудо: как он возникает — огромная картина — перед нашими закрытыми глазами. И мы то смеёмся, то кричим, то готовы бежать кому-то на помощь. Некоторые учёные говорят, что ночью, в те мгновения, когда мы видим сны, мысли, которые были в голове нашей днём, уходят в память, как в музей или как в архив. И ждут там своей минуты, когда мы затребуем их назад. Но очень часто они остаются там, в архивах памяти, невостребованными до самой нашей смерти — так и не пригодились. Сон и память — они и правда как-то связаны друг с другом: снится нам то, что когда-то уже с нами было. То появится знакомая комната, то знакомый человек, то знакомое поле, река и опушка леса… Мгновенье, мгновенье — и сон пролетел. Ты проснулся и лежишь, вспоминая. Красная луна висит напротив тебя в окне… Вспоминаешь и не можешь вспомнить всего до конца и с каждой секундой всё меньше. А когда проснёшься совсем, останется в голове одно только неясное эхо.* * *
Я не знаю, что снится двенадцатилетним девчонкам. Хотя можно войти сейчас в её комнату. Хотите — пожалуйста! Она спит на правом боку, левая рука под подушкой, правая лежит поперёк кровати и даже чуть свесилась через край. Спит тихо-тихо. Наверное, дневные мысли пробираются к ней в память совсем неслышно, на цыпочках, а то и вовсе по воздуху… Спит, и никто никогда не скажет, сколько ей ещё предстоит всего испытать в своей жизни. Обманчив спокойный сон. …Но зато я знаю, что может сниться сорокалетним мужчинам. Потому что я и сам такой. Ему снился Лёнька Грибачевский, дружок по седьмому классу. Как они идут вдвоём по очень знакомой улице, которая теперь переименована, а раньше звалась Коровьим бродом. Она ещё не широкая и не прямая, и асфальт на ней лежит как бы льдинами, и булыжная мостовая стекает сверху от площади, словно река. А заплаты асфальта — они действительно как льдины на этой реке. И вот они идут. И он всё что-то беспокоится за Лёньку, всё хочет удержать его. А Лёнька будто знает его беспокойство, но смеётся, нарочно болтает про какую-то контрольную по немецкому… И вдруг они видят — по той стороне улицы идёт Колесова Ларка и какая-то ещё девчонка из её свиты. Колесова проводит по ним безразличным взглядом, и он, вдруг на мгновение став взрослым, думает: «Чего мы по ней с ума все сходили?» Он смотрит в глаза Ларке, а Ларка долго смотрит в глаза ему, чего на самом деле — ни в седьмом, ни в шестом, ни в десятом, ни позже — никогда не было. «Чего мы по ней с ума сходили?» И понимает вдруг: «Стар я стал!» А Грибачевский видит этот их перегляд: Колесова спокойно — не то презрительно, не то изучающе… ну в общем, как она всегда смотрела на мальчишек, и он тоже спокойно, как никогда на неё не смотрел: ни наяву, ни во сне. И Грибачевский кричит, чтобы на него она тоже обратила внимание: «А у меня мотоцикл!» Каким-то образом здесь оказывается чёрный «Иж» — таких теперь уже не выпускают лет двадцать. Мотоцикл трещит, Грибачевский подбавляет газу. Тогда он понимает, чего так боялся, и кричит: «Стой, Гриба!» А Грибачевский- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (70) »
Последние комментарии
2 часов 21 минут назад
1 день 1 час назад
1 день 2 часов назад
1 день 2 часов назад
1 день 2 часов назад
1 день 2 часов назад