Волшебник Линна: Романы [Альфред Элтон Ван Вогт] (fb2) читать постранично, страница - 3

предсказуемы, и все из-за этой женщины.

Тем не менее именно в леди Лидии искал Джоквин ключ к тому решению, которое будет принято, Высокая, стройная, поразительно хорошо сохранившаяся, она была главным двигателем разрушения. Если у нее есть мнение — а у нее всегда есть мнение, — она уже начала действовать за сценой. И если она убедит своего склонного к компромиссам мужа предпринять специфические действия, сцена готова для разрушения.

И хотя он определил по их манерам, что его вызвали лишь для очистки совести, Джоквин заставил себя верить, что с ним советуются. Но эту веру трудно было сохранить. У него было впечатление, что они слушают его слова как простую формальность, не обращая на них ни малейшего внимания. Лорд Тьюс взглянул на мать, слегка улыбнулся. Она опустила веки, как бы скрывая мысль. Две сестры с застывшими лицами продолжали смотреть на Джоквина. Лорд-правитель ослабил напряжение, кивком отпустив ученого.

Джоквин вышел дрожа. У него появилась дикая мысль предупредить оказавшихся в опасности храмовых ученых, но он быстро отказался от этой мысли, как от безнадежной. Его послание не выпустят из дворца. В конце концов он прошел к себе, но долго не мог уснуть. Наутро ужасный приказ, которого он боялся всю ночь, был вывешен для всеобщего сведения. Джоквин смотрел на него. Приказ был прост и безоговорочен.

В соответствии с приказом все ученые храма Рахейнла должны быть повешены до темноты. Имущество храма конфискуется, само здание сравнивается с землей. Три акра храмовой территории превращаются в парк.

В приказе не говорилось, что парк отходит к городскому дворцу, но оказалось именно так. Приказ был подписан твердой рукой самого лорда-правителя. Прочитав его, Джоквин понял, что война храмовым ученым объявлена.

2

Ученый Олдин вообще не испытывал предчувствий, тем более их не было у него, когда он медленно шел к храму Рахейнла. Вокруг него расцветало утро. Взошло солнце. Мягкий ветерок веял на улице Пальм, на которой стоял его новый дом. Мысли ученого представляли собой обычный калейдоскоп счастливых воспоминаний и спокойной радости от того, что простой деревенский ученый за десять лет сумел стать человеком — главным ученым храма Рахейнла.

Было лишь единственное пятно в этих воспоминаниях, и именно оно стало истинной причиной его быстрого продвижения. Более одиннадцати лет назад он как-то сказал другому младшему, что поскольку атомные боги передали некоторые тайны механической силы людям, стоит подольститься к ним экспериментальными методами, чтобы выведать и другие тайны. В конце концов может и есть зерно истины в легенде о городах и планетах, сверкающих атомной энергией и светом. Олдин невольно вздрогнул при этом воспоминании. Только с течением времени понял он размеры своего богохульства. И когда на следующий день тот младший холодно сообщил ему, что проинформировал главного ученого, это казалось ему концом всех надежд.

Но к его удивлению оказалось началом нового этапа в его карьере. Через месяц его вызвали для разговора с приехавшим ученым Джоквином, который жил во дворце Линнов.

— Мы поощряем молодых людей, чьи мысли не идут по проторенным дорогам, — сказал Джоквин. — Мы знаем, что для молодежи характерны радикальные идеи, а по мере того как человек становится старше, он обретает равновесие между своей внутренней сущностью и потребностями мира. Другими словами, — закончил ученый, улыбаясь младшему, — имейте свои мысли, но держите их при себе.

Вскоре после этого разговора Олдин был назначен на восточный берег. Оттуда год спустя он перебрался в столицу, Становясь старше и приобретая все большую власть, он обнаружил, что реализм среди молодежи встречается все реже, чем говорил Джоквин. Годы власти принесли осознание глупости его тогдашних слов. В то же время он гордился ими, как будто они делали его отличным от других. Став главным, он понял, что радикализм — единственный критерий, по которому выбираются кандидаты для продвижения. Рассматривались только те рекомендации, в которых указывалось хоть малейшее отклонение от стандартного мышления у кандидата. Это ограничение имело одно счастливое последствие. Вначале жена Олдина, решившая быть властью за властью храмов, объявила себя единственным судьей в деле продвижения. Юные храмовые поэты навещали ее, когда Олдин отсутствовал, и читали ей свои стихи.

Когда они обнаружили, что ее обещания ничего не стоят, их визиты прекратились. Олдин обрел мир в доме, а жена его стала неожиданно гораздо страстнее…

Его размышления кончились: впереди была толпа, крики и гул несли в себе что-то неприятное. Олдин увидел, что люди собрались вокруг храма Рахейнла. Он подумал: «Несчастный случай?» И заторопился вперед. Неожиданно он рассердился, когда ему не уступили дорогу. Разве они не понимают, что он главный ученый? Он увидел в нескольких десятках футов от себя стражников дворца верхом и уже открыл было рот, чтобы