Поруганные (СИ) [Solveig Ericson] (fb2) читать онлайн

Глава 1

Девочка сонно шевелилась на руках Валерии, детские волосы прилипли к влажному лбу, щеки раскраснелись, а маленький алый рот расслабленно раскрылся. Такая кроха... Сколько ей? Года три, не многим больше…

Я оглядел своих спутников - они молчали, пребывая каждый в собственном аду. Ни один из нас не мог найти силы взглянуть в глаза другого, каждый винил себя в мучениях, которые в скором времени выпадут на нашу долю. Мой взгляд остановился на Валерии. По её запыленным щекам текли слёзы, прокладывая себе влажное русло, смывая грязь. Валерия плачет! Смелая, эмансипированная Валерия дала волю горьким эмоциям, которые прожигали, проедали кислотой наши внутренности - обреченных на смерть людей. Я не могу осуждать её за это, самому хочется волком завыть.

Я усмехнулся собственной мысли. Волки! Монстры, что «заказали нас на обед» больно уж похожи на этих представителей местной фауны, прямо братья близнецы, будь они не ладны…

Мы столько лет, умирая от страха, прятались под землей, в недрах гниющей станции. Община редела с каждым годом всё больше и больше и в итоге наша численность уменьшилась до восьмидесяти трех человек. «Семидесяти двух»- поправил я себя мысленно. Одиннадцать членов общины умрут через… Через сколько, кстати, мы умрем? Не знаю? Судорожный вздох заставил мои легкие наполниться воздухом до отказа, в горле заболело, и я закашлялся. Валерия вопрошающе взглянула на меня, она совладала со своим страхом, и от слез остались лишь грязные разводы на лице. Я пододвинулся к ней и погладил по головке малышку, спавшую в её объятиях.

- Как она? Такая хрупкая. Спит. Как она может спать?- спросил я.

Лера, как завороженная, смотрела на девочку.

- Она еще слишком маленькая. Как бы я хотела отключиться и не думать…

- Ты знаешь, как её зовут?

- Нет. А нужно ли узнавать? – с горечью спросила она.

Я покачал головой. Зачем мне знать её имя, мы скоро отправимся к праотцам, так зачем будить ребенка ради имени? Пускай выспится перед тяжелым путешествием туда, где нам не придется жить как земляным червям, не придется ждать с содроганием, кто следующий из близких нам людей расстанется с жизнью… Лерины руки крепче прижали маленькое тельце.

- Пускай спит.

Наш тихий шепот привлек внимание Александра, он смотрел на нас диким, полным отчаяния взглядом, лицо было напряженно, губы превратились в белую тонкую полосу. Молодой человек оглядел свой отряд неудачников красными глазами, затем застонал и обхватил голову руками.

Мда, выглядит он паршиво, ничего не скажешь.

Александр был нашим лидером, к нему прислушивались не только сверстники, но и старшие. Светлая голова… И не ему надо сейчас убиваться из-за ловушки, в которую мы попали, если на то пошло, то мы все виноваты. Мы все, как один, кричали на совете, что необходимы перемены, что мы вымрем как мамонты, если не начать действовать и не взять судьбу за рога и бла-бла-бла и бла-бла-бла. Вот все как вышло! Перемены наступили, ликуй народ! Нас на обед сожрет урод!

Я усмехнулся той галиматье, что копошилась в моем утомленном рассудке…

Да, наша станция умирает, рушится на глазах и больше не способна обеспечить нам защиту, в которой мы так нуждаемся. А мы так хотим жить, пусть вся жизнь борьба и беспросветный ужас, но другой жизни мы не знаем и хотели сохранить ту, что получили в наследство от поруганного и ставшего к нам жестоким мира…

Стало темно, странно нас держали в лучах огромного прожектора, так зачем его выключили? Как я оказался в лесу совершенно один?

Внезапно я осознал, что вокруг меня столпились ОНИ! Белые, абсолютно белые и …голодные! Их дикие, черные глаза в темноте казались пустыми глазницами. Мое тело превратилось в мешок набитый соломой, и сознание наблюдало за ними сквозь узкие щели в полотняной тюрьме, оно было в ловушке и могло лишь в страхе слушать булькающее дыхание изголодавшихся монстров. И, чтобы вконец лишить меня рассудка, они исторгли звуки из своих прожорливых глоток, похожие на женские вопли ужаса, пробивающиеся сквозь толщу воды.

Я вздрогнул и широко раскрыл глаза, но тот час же зажмурился. Свет прожектора ослепил, и глаза теперь болели, будто их хотели выдавить пальцами. Я понял, что просто напросто отключился от переутомления…

Но вопль повторился вновь! На яву!

Сквозь белые пятна перед глазами я увидел, что кто-то из отряда уже на ногах и застыл в ужасе. Крик повторился, но он был не совсем таким, как в моем сне, где он был полон желания и возбуждения. Сейчас в нем отчетливо слышалась агония, боль, отчаяние и он не был таким высоким, словно частотой в двадцать тысяч герц, нет, в этом крике проскакивал низкий мужской голос.

Наконец, я смог отчетливо разглядеть своих спутников: они стояли сейчас с лицами белее снега, прислушиваясь к крику из самой адской пыточной. Александр снова обхватил руками голову, а Михей, обняв тощие колени руками, стонал, раскачиваясь и ударяясь спиной о каменную стену.

У Алла сдали нервы, парень подпрыгнул как напружиненный и бегом устремился к стеклянному окну в стене. Он со всей силой ударил кулаками по гладкой и кажущейся хрупкой поверхности, так и не снизив скорости. Но стекло лишь задрожало и Алла отбросило назад.

Дааа, хорошее стеклышко.

Раздался щелчок, и тяжелая бронированная дверь стала медленно открываться.

За несколько секунд в моей голове пронеслось множество картинок – мы окружены Бледными, они подкрадываются к нам, разинув обескровленные рты в мучительной жажде; нечто, змеиным броском, ударяет ближайшего к нам монстра, существа цепенеют в страхе; мы снова окружены … Это не нечто… Волки, огромные прямоходящие - будь оно всё неладно!- волки!

Здесь и сейчас, находясь в этой серой бетонной коробке, мы ожидали свой смертный приговор. Да когда же откроется эта чертова дверь! Нет, пусть она опять закроется! Так, так, так, вдох-выдох, вдох-выдох.

Дверь, с тихим «клац» встала в пазы в полу, и внутрь шагнули трое. Они выстроились косяком и стоящий впереди заговорил рычащим басом:

- Мы приносим вам свои извинения, но иначе мы поступить не могли. Нахождение в изоляторе в течение суток – необходимая мера безопасности для тех, кто подвергся атаке стригоев.

Мы замерли как кролики перед большущими удавами, изумлено моргая и переваривая сказанное.

Мужчина, сложив на широкой груди руки, ожидал от нас реакции, мы же в свою очередь продолжали ошарашено смотреть. А посмотреть было на что. Вошедшие были впечатляющими. Все трое были воистину исполинских размеров, с едва заметной разницей в росте, да и судить об этой разнице было трудно, когда они стояли таким образом.

Говоривший был смуглым, с угольно-черными волосами. Его лицо… я никогда не видел таких красивых и ярких лиц: прямой нос с небольшой горбинкой и узкими ноздрями, губы полные, четко очерченные, квадратный подбородок с небольшой ямочкой, черные брови с каким-то демоническим изгибом… А глаза: горящие и большие, цвета светлого янтаря. Таких у людей не бывает.

Двое, пришедшие с ним, не были с лица столь удивительными, но все же впечатляли, да и глаза такие же – желтые, горящие. Одеты все как на подбор – плотные черные штаны, заправленные в видавшие виды высокие ботинки на толстой, ребристой подошве и потертые кожаные плащи. И всё. Мощные торсы ловили своими рельефами отсветы ламп.

Первым пришел в себя Александр.

- Стригоев? Вы так называете Бледных? – прохрипел он.

- Пойдемте с нами, вопросы потом, сначала ужин.

- И в каком виде мы будем присутствовать на ужине? С яблочком в зубах и морковкой в заднице?!

Господи, помоги! У Леры сдали нервы. Можно понять. Мы все тут в состоянии «еще чуть-чуть и обмочусь».

Брюнет медленно оглядел её своими нечеловеческими глазами. Ну да, она у нас красавица. Одна толстенная коса чего стоит, а яркие голубые глаза с лисьим разрезом, порой смущали даже меня. Я гневно воззрился на неё, а она лишь поджала губы и нагло смотрела на желтоглазого парня. Как-то мне попалась книжечка по физиогномике, и там говорилось, что женщины, обладающие большими глазами и полными губами, весьма глупые особы. Кажется, я в этом только что убедился!

Мужчина медленно растянул губы в улыбке. Мама дорогая! Всё, где здесь туалет? Стыд то какой будет, если у меня по штанам растечется мокрое пятно!

Полный рот острых белых зубов с большущими клыками, которые спускались от передних резцов на сантиметр больше положенного!

Я услышал, как наша компания вздохнула, как единый организм. Лера вздрогнула, побледнела, но дерзких глаз не отвела. Ай, да молодец!

- Девочка, для тебя у меня найдется более приятное занятие, если ты так любишь морковку.

У дебоширки затряслись губы, глаза вот-вот покинут родные лунки, лицо приняло все оттенки красного. Но в следующее мгновение девушка набрала полную грудь воздуха и гневный порыв, как ветром сдуло. О! Значит, есть кто дома!

Зубастый оглядел нашу скромную ободранную группу и продолжил рычащим басом:

- Если вопросов больше нет, пройдемте с нами, - он указал рукой на дверь и стал разворачиваться, чтобы выйти.

- Кто вы такие? – потребовал Александр.

- Генно-модифицированные объекты боевого назначения. Можно просто – ГОБН.

Он издевается? Что за гобэн? Я только о гоблинах знаю. Сказочных.

- Кхм, - прокашлялся Александр, - а имя у Вас есть?

Так держать Санек! Наши не сдаются!

- Это, - он указал рукой на гиганта справа от него, - Кувалда, а это, - бугай слева,- Буря. А я….

- Извращенец? Нет, не угадала?

- Валерия!- рявкнул наш командир.

А нет, все же дома никого! Всё, Леркины тормоза вместе с инстинктом самосохранения, сделали нам ручкой. У неё так всегда: лучшая защита – нападение. И даже в такой опасной для нас ситуации Лерка себе не изменяет.

Мужик снова показал все свои тридцать два острых – острейших, мать их так! – зуба:

- Что ты лапонька, настолько мне с именем не повезло. Анубис меня зовут.

- Анубис? А причем здесь египетское божество? – это уже я не стерпел.

- А мы с ним как однояйцовые близнецы, - ухмыльнулся Анубис.

Интересно, каким местом они так похожи? Ладно, не меня же так зовут.

- А почему большого дядьку зовут Кувалда? – девочка давно проснулась и теперь висела на Валерии, как мартышка, засунув большой палец в чумазый ротик.

- Ну, когда-нибудь ты увидишь, как этот «большой дядька» морды бьет.

Анубис просто сиял в улыбке, если улыбку с такими зубами можно назвать сияющей, а вот Кувалда стал еще мрачнее.

- А почему Буря?- не унималась малышка.

- Он у нас в гневном порыве деревья выкорчевывает.

Буря растянул физиономию в довольной улыбке. И снова клыки!

- Мне Кувалда больше нравится, можно к нему на ручки! – не вопрос, скорей констатация факта, она уже тянулась к нему двумя руками. Мне бы её детскую непосредственность.

Нашу группу охватило напряжение, мы не знали, как реагировать. По-большему счету вреда нам пока не причинили.

Неожиданно для всех Кувалда покраснел от корней волос на лбу, до своей окладистой бороды, если фиолетово-бордовый можно назвать красным.

- Конечно, малышка, почему нет! – живо откликнулся Анубис и протянул ей руки, чтобы передать своему товарищу.

- Нет!- вырвалось у меня, а Валерия сильней прижала к себе девочку.

- Не бойся, Кувалда её не обидит. Кувалда, возьми малышку.

Мужчина уже не мог покраснеть сильнее, он просто подошел и забрал девочку из рук, держащих её. Малышка смотрела на него, как на большого игрушечного медведя.

- У тебя такая бороодаааа! – радостно протянула она, ощупывая его русую мочалку. Кувалда что-то невнятно пробасил. Может, в их группе даром речи наделен только Анубис?

- Теперь можем пойти и поужинать, после мы всё вам поясним.

И Анубис вышел в дверь. Мы неуверенно пошли следом. Буря шел где-то сбоку от нас, а завершали процессию радостно щебетавшая девочка и красный как рак медведь с желтыми глазами.

***

В металлических скобах, вдоль каменных стен, сухо трещали факелы, и наши тени беспорядочно перебегали от одного светового пятна к другому.

Молчание затянулось, и не высказанные вслух мысли повисли гнетущей тяжестью. Я обернулся взглянуть на девочку. Она притихла на руках у своего нового няня и на его фоне казалась миниатюрной игрушкой.

- Почему здесь горят факелы? – поинтересовался я. – В изоляторе было электричество.

- Здесь слабые аккумуляторы, вся их энергия уходит на прожекторы в изоляторах.

- А какая необходимость в столь ярком освещении именно в изоляторах.

- Яркий электрический свет сильно дезориентирует их, а солнечный – заставляет плакать кровавыми слезами, – при этих словах, Анубис злорадно оскалился.

- Кого «их»? – спросил Александр.

- Стригоев, - ответил Анубис.

- Кто это такие? Я уже спрашивал, но Вы не ответили. Мы бы хотели знать, почему нас держали так долго без еды, питья и возможности выйти в туалет? – начал распаляться Алекс.

- Мы посчитали, что вам в первую очередь нужна горячая еда и питье, а потом ответы.

- Нет, я думаю сначала ответы, потом уже все остальное.

- Вы думаете, а как думают остальные? - он остановился и обвел нас своим горящим взглядом.

Среди нас раздалось возбужденное бормотание. Все мы думали одинаково на этот момент.

- Хорошо. Значит ответы. Кувалда, отведи ребенка к остальным.

- Нет,- возразил я, - девочка останется с нами!

- Как тебя зовут парень?

- Ринат.

- Ринат, там, куда мы сейчас пойдем ребенку не место.

- Но…

- Поверь мне. Не место.

Мне ничего не оставалось, как поверить.

Мы остановились напротив большого окна, ведущего в ярко освещенную комнату с грязными бетонными стенами. В самом дальнем углу скорчился Бледный, скрывая лицо в коленях и закрываясь руками. Существо было обнажено. Почти все тело являлось безволосым и белым, только вены вились синими реками, да редкие клочья волос облепили череп. Он тихо раскачивался из стороны в сторону: туда-сюда, туда-сюда. Если бы мы находились рядом, то наверняка услышали бы тихий скулеж.

- Это отец девочки, а её мать растерзали на куски. Мы посадили его в отдельный изолятор, потому что видели открытые раны на его теле. Вы же все выглядели нетронутыми, но выбора у нас не было. Таковы правила.

В углу началось шевеление. Облысевшая голова медленно поднималась, словно выплывала из переплетения бледных рук и коленей. Но взглянуть в нашу сторону Бледный не осмеливался.

- Он нас слышит? – насторожилась Валерия.

- Нет, стекло полностью звуконепроницаемое, - заверил нас черноволосый, - но он чувствует вибрацию.

- И что же это за существа, откуда они свалились на наши головы? - Александр сделал шаг ближе к окну.

- То, что вы сейчас перед собой видите – стригой. Он находится в стадии предшествующей перерождению в вампира, скоро он совсем облысеет, в коже окончательно разрушится пигмент, а в крови – тромбоциты, которые перестроятся и потеряют цвет. Тогда и рисунок вен пропадет окончательно.

- И что будет, когда он переродится?

- Он не переродится.

- Но вы сказали…

- Это произошло бы, случись ему быть укушенным истинным вампиром. Тогда он пробыл бы в этом состоянии три дня. За это время вирус, попавший в его кровь, эволюционировал бы в свою окончательную форму и свету был бы представлен новенький кровосос. В крови стригоев вирус находится в недоразвитой форме и, попадая в чужой организм, остается в «зависшем» состояние навсегда. Стригоев можно смело назвать смертоносными дебилами, так как через три дня после заражения, «зависший» вирус убивает клетки мозга и остается лишь ненасытная оболочка.

При этих словах Анубис хлопнул по выключателю на стене и свет в изоляторе погас.

В окне отражалась вся наша потрепанная группа. Сначала я кроме своего испуганного, бледного лица ничего не видел. Мои черные волосы были сильно всклокочены, голубые глаза широко распахнуты, штаны и рубаха порваны.

Стригой с бешеной скоростью кинулся на стекло!

Мы резко отпрянули. Мое сердце уже выламывало ребра, а существо все не успокаивалось. Оно прыгало, царапало стекло когтями и брызгало слюной. Не знаю, что это за стекло такое, но оно выдержало эту бешеную атаку.

На время стригой оставил свои попытки напасть и оглядел нас черными блестящими глазами. Затем протянул бледные когтистые руки и ощупал прозрачную поверхность. Лицо исказилось гневом, и он с новой силой бросился в окно, но на этот раз не для того, чтобы схарчить кого-то из нас, а разнести хрупкую преграду.

- Это противоракетное стекло. Монстр будет бросаться на него, пока не размозжит себе череп, - раздался голос Анубиса.

- Зачем Вы это сделали? – возмутился Александр. - Зачем выключили свет?

- Наглядное пособие, - невозмутимо ответил мужчина.

- Кто вы? – быстро переключился наш лидер.

- Это уже другой вопрос? – и, не говоря ни слова, он развернулся и пошел прочь.

Александр проводил его разочарованным взглядом. Эффект неожиданности не дал результатов.

Я кинул взгляд на стекло, когда мы уходили: по прозрачной плоскости стекали темные струи крови.

Анубис и Буря привели нас в просторный зал освещенный факелами и ярким пламенем в

импровизированном очаге. Мой нос сразу же учуял сногсшибательный аромат, исходящий от большого котла на огне. Пахло фантастически, и мой желудок дико сжался, исторгая скорбно-протяжный звук. Еда!

Я огляделся и застыл. В зале находились еще десять громил подобных нашим провожатым. Господи, спаси и сохрани! Соберись мы затеять саботаж, шансы, что мы уйдем целыми и невредимыми равны нулю.

Нас пригласили за длинный металлический стол. В молчании мы вместе с «хозяевами» расселись на столь же длинных скамьях. Передо мной стояла жестяная миска дымящегося тушеного мяса. Я отправил первый обжигающий кусок в рот. Божественно! Следующее долгое мгновение сопровождалось постукиванием ложек об тарелки и сосредоточенным пыхтением изголодавшихся людей.

Мне кое-как удалось сманить малышку с рук Кувалды, и теперь она сидела рядом, радостно чавкая и болтая ногами.

- Как тебя зовут? – спросил я у неё.

- Спроси у Кувалды, он знает.

Я прочистил горло, встретившись взглядом с ярким янтарем его глаз. Жуть.

- Кувалда, как её зовут? – я сомневался, что услышу ответ.

- Адель. Её зовут Адель, – его голос был низким рыком, режущим ухо. А никто и не сомневался. Чего еще ждать?

- Ага, Адееель, - пропела малышка.

- Вы знаете, что произошло в 2030 году? – голос Анубиса подействовал как хлыст. Мы затихли, желая услышать продолжение. – Знаете, почему ЭТО произошло?

- Нет, не знаем. Никто из нас не знает, - ответил тихо Александр. – Мы родились спустя сто с лишним лет. Всё, что нам известно, это то, что летом 2030 года разразилась эпидемия, превращавшая людей в монстров, в Федерации было введено чрезвычайное положение. По всей стране была произведена срочная эвакуация населения под землю.

- Не по стране, по всему материку. Мы изолированы от другого мира, мы изгои, от нас отказались. Когда ООН просекла положение, в котором мы оказались, по всему материку со спутников были активизированы силовые поля. Мы не можем покинуть свою тюрьму. И миротворческим войскам к нам вход заказан.

- Силовые поля, но как это возможно? – спросил Аллигатор. Его лицо выражало глубокое изумление. Он у нас гений самоучка, вся техника станции, хоть и на соплях, но держится благодаря ему.

Анубис пожал могучими плечами:

- Федерацию всегда боялись, считали непредсказуемой и, судя по всему, давно подстраховались. А чтобы изолировать нашу страну от остального мира, нужно было и изолировать страны-союзники, а это уже проще «накрыть колпаком» весь материк.

- Да, но Евросоюз… - начал было я.

- Знаете принцип меньшего зла? – перебил меня Анубис. Я кивнул. – Тогда вы должны понимать, что ООН посчитало потерю Европы менее безболезненным. Меньшим злом.

Тишина была осязаемой и давящей. Только огонь трещал с какой-то тихой, но зловещей радостью, да Адель ерзала на скамье под моим боком. Смешно и совершенно не зловеще.

- Хорошо. – Александр нарушил тишину. – Назовите причины возникновения вируса.

Анубис хищно улыбнулся и я невольно вздрогнул. Да и не только я.

- После расшифровки генома человека были расшифрованы геномы вампира и вервольфа…

- Ты хочешь сказать реальных оборотня и вампира? – недоверчиво фыркнула Лера, с усмешкой глядя на рассказчика.

- Нет, девочка, - на лице Валерии появилось выражение: «я так и знала, что всё ты врешь». – Я не говорил «оборотня», я сказал «вервольфа». Есть существенная разница. В результате эксперимента, ДНК человека соединили с ДНК монстров и по истечению 18 лет, стало известно, что эксперимент завершился удачно. Влад и Ликос были идеальными образцами. Они обладали невиданной силой и способностями, идеальные смертоносные машины. Тогда создали еще тридцать существ подобных Владу и тридцать – Ликосу. Отряд ГОБН получил право на существование. Ставки на рынке боевого оружия взлетели до небес. Нас хотели получить все. Превосходное орудие убийства, с высокой степенью регенерации и способностью, в случае необходимости заменить своих павших товарищей на свежих бойцов. Сильные мира сего знали, какую цену им придется платить за наше содержание. И они согласны были платить кровью. Но Влад слетел с катушек и потянул за собой всех себе подобных. Они сеяли свою заразу несколько лет, передавая её не только через кровь и слюну, но и подобно СПИДу - половым путем. Его не могли остановить, и когда ООН поняла, что ситуация вышла из-под контроля, тогда она и запустила свои поля.

Мы снова слушали молча, не перебивая и забывая дышать.

- Но откуда взялись образцы ДНК вампира и вервольфа? – спросил Алл.

- Это вам расскажет Ликос,- улыбнулся Анубис, - у него эта часть рассказа лучше получается.

И снова немая сцена.

- Ликос?- всё, что я смог из себя выдавить. Я мысленно подсчитал. - Ему должно быть более ста тридцати лет! Это невозможно!

Черноволосый снисходительно улыбнулся и проигнорировал мой скепсис.

- Мы встретим его на северо-востоке через день пути. Мы там обнаружили еще одну станцию.

- Куда вы нас поведете? – довольно сдержано осведомился наш командир. Мы, в свою очередь, нервно заерзали на своих местах.

- За горами находится Главное Убежище, оно было разработано и сконструировано на случай ядерной атаки. В нем есть всё необходимое для поддержания человеческой жизни, Убежище рассчитано на сто тысяч человек, сейчас там только пять.

- Пять тысяч?! Невероятно! – возбуждено выкрикнул Алекс. Нас-то осталось всего восемьдесят три человека.

- Вы нам поможете добраться до Убежища, но как же остальные семьдесят два человека, замурованные в нашей станции? Что будет с ними? – я не мог не спросить. Мы обещали их спасти. Мы должны вырвать их из Ада.

- Мы не можем им помочь прямо сейчас, - Анубис поднял руку, предупреждая дальнейшие споры. – Нас сейчас тринадцать, с Ликосом и его группой будет двадцать один, этого недостаточно, чтобы обеспечить защиту восьмидесяти человек. Дело даже не в защите. Главное Убежище находится в трех тысячах километров отсюда, плюс переход в горах. Без вас мы преодолеем это расстояние за пять дней при скорости 100 км\ч, с вами – за восемь. Нам придется бежать медленнее, примерно 60 км\ч.

Я подавил нервный смешок. 60 км\ч. Ага. А как же. Сейчас я заправлюсь бензинчиком, заурчу довольно и газану.

- При всем моем уважении, - протянул Женя, светловолосый хрупкий юноша, - но мы не сможем двигаться с такой скоростью.

- А вам и не надо, - ответил Анубис. – Мы вас понесем на себе, после того, как сменим форму.

Шок, отразившийся на наших чумазых лицах, был просто комичным. Интересно, у меня такой же глупый вид как у Лерки?

Вопросы просто посыпались градом:

- На себе?!

- Как смените форму?! – кто-то уже успел вскочить на ноги, наверняка ища пути к отступлению. Поздно, мы в самом центре волчьего логова.

- Так вы действительно вервольфы? А я-то надеялся, что у меня контузия! – простонал Женя, закрывая руками свои серые глаза.

- Мы не вервольфы.

Раздалось множество облегченных выдохов.

- Мы – волколаки, мы не можем полностью сменить форму на волчью. Мы имеем что-то среднее между волком и человеком.

Ёпрст! Приехали! Нет, вы слышали? Что-то среднее между волком и человеком!

- Когда мы доставим вас в безопасное место, - пробасил главный волколак, - мы вернемся за вашими товарищами.

- Но Вы сказали, что вас всего двадцать один,- Александр старался справиться с шоком и мыслить рационально. На то он и лидер. Спроси меня сейчас какого цвета солнце, я бы сказал – зеленого.

- ГУ охраняют еще сто наших сородичей.

- Было сказано, что таких как Вы всего тридцать, точнее - тридцать один.

- Мы тоже заразны, - улыбнулся Анубис, - у нас было более ста лет, чтобы пополнить наши ряды добровольцами.

- Если вы так же… заразны, как и вампиры или эти стригои, почему подобные вам не затопили этот мир, - удивился Женя.

- Обрати внимание на слово «добровольцы», мы не принуждаем, мы даем выбор, - это первый раз, когда мы услышали рык Бури. Причем весьма возмущенный рык. Я поежился от возникшего беспокойства.

Женька заметно стушевался под грозным взглядом Бури.

Как-то мы все резко притихли и уставились в свои тарелки.

Тишину разорвал не в меру любопытный голос Валерии:

- От вас тоже можно заразиться через секс?

Красивое лицо Анубиса озарилось зубастой улыбкой:

- Не переживай красавица, я тебя защищу, и ты не будешь покрываться мехом. Хотя шубка тебе бы пошла.

Присутствующие здесь волколаки низко хохотнули. Не пошло, а весело так, по-мужски.

Лера вспыхнула прекрасным алым цветом.

- А кто тебе сказал, что я собираюсь спать с тобой,- зашипела она змеёй.

Красавец-волколак лишь откровенно разглядывал её своими глазами цвета восходящей луны, вгоняя ещё больше в краску. В приглушенном свете огней девушка была уже фиолетовой. Я старался скрыть улыбку рукой, но Лера гневно таращилась на меня, стараясь улучить в отступничестве. А вот нечего глупости говорить.

Казалось, что все вопросы заданы, а ответы сказаны. Хоть это и не совсем так, но нас мягко, но уверено уложили спать на мягкие тонкие маты в этом же зале. Я с трудом уговорил Адель лечь с Лерой, а не с Кувалдой. Я как представил себе, что будет с малышкой, повернись он не так во сне. Бррр.

Завтра мы отправимся в путь. А сейчас сон.

Стригой следил за мной из-за окровавленного стекла. Весь его деформированный, разбитый череп покрывали темные сгустки, стекающие на глаза. Он протянул бледную лапу и провел когтем по стеклу, порождая скрип, от которого у меня волосы дыбом встали.

Я вскинулся на своей лежанке, холодный пот струями тек по моему телу. Я осмотрелся: Адели не было рядом, а Валерия спала безмятежным сном! Я резко вскочил на ноги и тут услышал её звонкий голос. Она по-турецки сидела на мощной груди Кувалды и накручивала на палец его бороду.

- А давай я буду лягушкой, а ты большоой, жирной мухой. Я тебя буду ловить.

Мужчина издал странный звук, что-то среднее между урчанием и рычанием. Я дернулся к ним, но вдруг понял – он смеётся! Его грудь сотрясалась от беззвучного хохота, а Адель, от такой существенной сейсмической активности, подскакивала вверх.

***

Когда мы вылезли на свет Божий, солнце только вставало. Вокруг пахло лесом и свежестью. Я вдохнул полной грудью, набирая в легкие больше этого живого, дурманящего аромата.

Мы сгрудились в кучу. Нам сказали ждать и мы ждали. Нам было страшно. Страшно от того, что мы не знали чего ждать. От того, что мы и хотели и боялись увидеть их в другой форме. От того, что нам предстояло самое невероятное и захватывающее путешествие в нашей жизни.

Они огромными тенями выходили из-за деревьев. Ужасающие своей получеловечьей полуволчьей формой. На звериных мордах все те же огромные янтарные глаза. Их лапы были унизаны черными, закругленными когтями, ноги приобрели животный изгиб. Массивные, покрытые шерстью, леденящие душу и … прекрасные. Да, прекрасные! Они были гармоничной частью этого леса.

Когда единственный черный волколак в этой стаи подошел к Лере, девушка дернулась.

- Не бойся, Красная Шапочка, - раздался из зубастой пасти знакомый рычащий голос, - этот волк не имеет на тебя гастрономических видов.

Теперь я знал, почему его звали Анубисом[1].

Им не составило труда забросить нас на лохматые, мускулистые и несколько гипертрофированные спины. Нам вручили свертки чего-то тяжелого и кожаного. Их вещи. Поскольку мы занимали спины волколаков, то нам предстояло нести их вещи на собственных загривках.

Валерия как-то смущено восседала на черной спине Анубиса, но старалась придать себе, если не расслабленный вид, то хотя бы воинственный. Поскольку Адель не могла толком держаться на спине Кувалды, он взял её в руки, а мне досталось место на Буре. Нас заверили, что ощущения будут такие же, как прокатиться на лошади, но забыли спросить, кто из нас сидел в седле. А ответ был: никто! Буря прорычал через плечо, чтобы я прижался ближе лицом к его шее и сильней держался ногами.

- Можешь сильнее схватить меня за шерсть, главное, чтобы ты не упал, остальное – фигня.

Я так и сделал. Оглянувшись на прощание на то место, откуда мы вылезли, я увидел лишь лес, и ничто не указывало на то, что где-то там, под землей, есть вертикальный бетонный туннель, ведущий в «камеру пыток» для стригоев.

Буря начал медленно переставлять все четыре лапы, набирая постепенно скорость. То же проделывали и остальные волколаки. И уже через пять минут мы летели сквозь лес обдуваемые прохладным ветром.

Первое время я со всех сил жался к его спине, судорожно сжимая пальцами серую шерсть. Мне было неподвластно заставить себя раскрыть глаза. Я слышал лишь свист в ушах и чувствовал повлажневшую шерсть и горячие мышцы под собой. Но по истечению где-то часа, я стал приоткрывать левый глаз, а по истечению второго – правый. И вот я смело таращился вперед, выпучив до придела глаза, которые, от бьющего в лицо ветра, болели и слезились. Сердце мое сжималось, когда мы огибали быстро приближающиеся деревья или перепрыгивали глубокие обрывы. Каждые три часа волколаки останавливались, чтобы мы могли размять свои затекшие конечности и поваляться вдоволь на земле, стараясь не расстаться со съеденным утром.

Когда стемнело нам не дали спать.

Время стригоев, сказали нам.

Поспите, когда будет светать, сказали нам.

Когда на горизонте, чуть правее от меня забрезжил рассвет, я испытал небывалое облегчение. Мы сделали привал и люди попадали на землю, как гнилые яблоки. Предрассветные сумерки заполнили стоны и бормотание. Я слегка приподнялся, чтобы осмотреться, на большее не было сил, и разглядел впереди реку. Туман мягкой ватой стелился по её стальной поверхности, клубами набегая на берег. Переведя взгляд левее, я увидел силуэты движущееся в тумане. А потом… Потом я увидел ЕГО в первый раз. ОН вышел из тумана, угрозой надвигаясь на нас, его длинный плащ был распахнут, открывая обнаженную грудь. Я проследил взглядом вдоль сильной шеи по плотно сжатым губам, рассмотрел прямой нос с узкими крыльями и встретил ледяной взгляд почти прозрачных голубых глаз под широкими, изогнутыми белыми бровями. Такие же белые волосы были гладко зачесаны назад, скорей всего в хвост.

Я был уверен, что это Ликос.

Выяснить это мне не удалось, потому что я провалился в тяжелый сон. Меня слово бетонной плитой придавило, и тьма сгустилась.

Глава 2

Кто-то мягко трепал меня за плечи и звал по имени, но сонная дремота не хотела меня отпускать из своих объятий. Отстаньте же от меня… Мммм…

Я разлепил глаза и увидел над собой Валерию.

- Подъем! - весело протянула она.

- С чего тебе так радостно? – мой голос был сиплым ото сна.

Она мечтательно улыбнулась и как-то дернула головой в сторону, словно хотела найти кого-то взглядом, но сдержалась.

- А почему мне не радоваться? Мы скоро будем в тепле и безопасности, наших людей спасут. Почему не радоваться? – Лера пожала плечами. Но я мог поклясться, что она темнит и не договаривает.

- Я что-то пропустил, пока спал?

- Неа, мы все тут спали как убитые. Народ только просыпается.

Я сел и потянулся, все тело ныло от лежания на земле и вчерашнего сумасшедшего марафона. Солнце уже приблизилось настолько к горизонту, что не оставалось сомнений в скором приближении ночи, а это означало, что мне снова придется трястись на спине у Бури. Я осмотрел наш лагерь и отметил, что волколаки, с которыми мы сюда прибыли, были в человеческой форме, вся наша группа толпой сидела вокруг костра и что-то активно жевала. А еще я насчитал семь новых мужчин примерно той же, титанической, наружности. Где Ликос? И словно ответом на мой вопрос он вышел на поляну вместе с Анубисом в сопровождении Бури и Кувалды.

Анубис и Ликос о чем-то тихо спорили. Черноволосый мужчина упрямо качал головой и на все доводы Ликоса говорил одно только слово – нет. Я не слышал их разговор, они были довольно далеко, но даже с такого расстояния было понятно, что Ликос не доволен результатом их беседы. Пока они спорили, я успел заметить, что волосы у альбиноса заплетены в косу до колен.

Хех, ну, у него было время отрастить такую «змею».

Ликос бросил быстрый взгляд на Валерию, затем вновь на Анубиса, тяжело вздохнул, закатив глаза, хлопнул его по плечу, развернулся и пошел к костру.

- Я что-то упустил? – спросил я в недоумение, поворачиваясь к Лере.

Она сделала большие удивленные глаза и невинно посмотрела на меня.

- Да нет, ничего, - мотнула она головой чуть интенсивней нужного.

- Молодые люди, вам необходимо подкрепиться, мы скоро отправляемся, - мы вздрогнули от неожиданного появления Леркиного «транспорта».

Я посмотрел на девушку, Валерия напряженно вглядывалась в землю и неловкоё молчание затягивалось.

- Анубис, - постарался я разрядить обстановку, - это и есть те самые люди, с которыми вы должны были встретиться.

- Да. Вон тот здоровенный мужик-альбинос – Ликос. Идемте, новоприбывшие должны с вами познакомиться и обнюхать, прежде чем мы двинемся.

Я аж поперхнулся:

- Что они должны сделать? Обнюхать? Но ты и твоя команда ничего подобного не вытворяли.

- Это потому что мы долгое время пробыли с вами в запертом пространстве. Ваш запах хорошо отпечатался в нашей памяти. А здесь, - он развел руки в стороны, - много посторонних запахов и парням нужно более тесное знакомство с вами.

Не могу не признать, что эта информация сильно меня взбудоражила. Они будут меня обнюхивать?!! Я осмотрел себя. Весь в пыльных лохмотьях и покрыт слоем грязи. Блин, не лучший вид для первого знакомства! Я усмехнулся: ну пусть нюхают.

Стараясь отвлечься от мрачных мыслей, я задал давно вертевшийся на языке вопрос:

- Анубис, а сколько Ликосу лет?

Мужчина оторвался от созерцания прелестей Валерии – кстати, она выглядела чище меня! – и улыбнулся мне, показывая клыки.

- На днях мы отмечали его сто сорок второй день рождения, ну и надрались мы, скажу я вам, - ухмыльнулся он.

- Ух, ты! А тебе сколько? – заинтересовалась моя пришедшая в себя подруга.

- Ха! У меня, можно сказать, еще молоко на губах не обсохло, - он наклонился к нам и шутливо, как по секрету, сказал, - мне всего-то сто двадцать три.

Мы засмеялись. Вот дела так дела! Мы спасаемся от стригоев на спинах у людей-волков, большинству которых перевалило за стольник, а выглядят они не больше, чем на тридцать. Хо-хо.

Прежде чем пойти к остальным, я свернул к реке и кое-как оттер грязь с лица, шеи и рук, а потом направилась к костру, и плюхнулся между Санькой и Аллом. Алла на самом деле звали Геннадием, но его еще с детства звали крокодилом Геной. Когда Алл вырос, то прозвище сменилось на Аллигатора, потому что зверь крупнее, но потом его быстро укоротили до «Алла».

Геннадий протянул мне кусок чего-то светло-желтого, с коричневыми пятнышками и полоску солонины.

- Что это? – уставился я на первый кусок.

- Это хлеб из кукурузной муки, - отозвался Алекс.

- Серьезно? – я никогда не ел хлеб, нам негде было выращивать зерновые культуры. Быстро набив рот хлебом и солониной, я испытал легкое удовлетворение.

Ко мне на руки прыгнула Адель и стала радостно щебетать, как здорово она прокатилась на руках у Кувалды, и как тепло ей было спать у него под боком, хоть он и храпел, как паровоз. Никто из нас никогда не слышал, как именно «храпит» паровоз, но думаю, что сходство было бы поразительным.

К костру подошел Ликос и семь новых волколаков. Мы застыли в ожидании. Я заметил, что наши мужчины напряженно за ним наблюдают, не то чтобы они не рассматривали других волколаков, как потенциальную угрозу, но этот мужчина с ледяным взглядом, словно сочился подавленной силой и насилием. Все его сдержанные движения сигнализировали о том, что ему не составит труда оторвать стригою голову, а потом переступить через останки и отправиться по своим делам.

- Меня зовут Ликос, - начал он без предисловий низким рычащим голосом, - нам с вами предстоит тяжелый путь, через день пути придется преодолеть перевал в горах. Двигаться будем по ночам, так стригоям будет сложнее на нас напасть.

Я смотрел зачарованно. В свете огня он казался еще больше, оранжевые блики подчеркнули каждый мускул на его обнаженной груди и рельефном животе, позолотили волосы. Сумерки легли на лицо, сделав его зловещим и суровым. Глаза, окруженные тенями, горели ледяным пламенем. Мне вдруг захотелось дотронуться до него, узнать, насколько горяча его кожа, так ли упруги покрывающие торс мышцы. Я представил его с расплетенной косой и гадал, насколько смягчит его черты белый водопад волос, струящейся по телу и понял, что ничего мягкого там не будет, это только добавит дикости в его образ. Он был красив, но его красота не была чувственно-зовущей, как у Анубиса (пока тот не начинает скалиться в двадцать восемь зуба и четыре здоровущих клыка) - она была свирепой, истинно мужской.

У меня руки зачесались, так захотелось вылепить его. В наших краях полно хорошей глины, и я часто подчинял мягкий, податливый материал своей фантазии.

Я видел, как шевелятся его губы, но больше не слышал слов. Губы приковали моё внимание, они не были тонкими, как мне показалось вначале, они были четко очерчены, и нижняя губа была слегка больше верхней. Я мечтал увидеть его клыки, но он не улыбался, и моя фантазия осталась неудовлетворенной.

- Боже, какой ужас!

Я заморгал, стараясь вернуться в реальность.

- Что…что «ужас»? – спросил я у Александра.

Алл цокнул языком и уставился на меня карими глазами.

- Ринат, разве ты не слышал, что только что сказал Ликос?

- Кажется, нет, я слегка задумался, - мне стало неловко, надеюсь, никто не заметил, как я таращусь на альбиноса. Пойди им объясни, что это только интерес художника.

- Он сказал, что у них было приблизительное место расположения нашей станции и еще одной. Только на той, другой, уже давно никого не осталось.

- Боже, какой ужас! – невольно повторил я фразу.

Бросив взгляд на интересующего меня волколака, я судорожно втянул воздух – он рассматривал меня своими холодными глазами. Его лицо ничего не выражало, но пристальность его взгляда заставила меня поежиться. Не отводя от меня взгляда, Ликос добавил:

- А теперь мы ознакомимся с вашим запахом, - каждая клетка в моем теле отреагировала на эту фразу, каждый волосок встал дыбом, икожа, покрывшись мурашками, слегка заныла.

Вот блин так блин!

Нас попросили встать и мы поднялись. Мое сердце билось о ребра, как сумасшедшая птица о решетки своей клетки. Волколаки сообщили, что сильней всего запах концентрируется у корней волос, и я наблюдал, как они обнюхивают воздух рядом с головой каждого из нас. Когда моя очередь была уже близко, я, не в силах справиться с собой, уткнулся глазами себе под ноги. Сосчитав удары сердца – один, два, три, четыре – я увидел ноги в тяжелых ботинках. Мужчина наклонился к моему уху и втянул воздух. Ладно, мне тоже нюхать не запрещается ведь? Слегка поддавшись вперед, я уловил его запах: смола, хвоя, сухие листья и ….запах дождя. Мне даже показалась легкая горечь дождевой воды на корне языка. Сильные пальцы надавили на мой затылок, и нос Ликоса, буквально, уткнулся мне в волосы, волколак набрал полную грудь воздуха и …и он отстранился от меня. Не глядя больше в мою сторону, он направился знакомиться с запахом других.

***

И снова я в «седле» и мы мчимся, будто у нас зад в огне. Местность становилась все более холмистой и трудно проходимой, но Буря перемахивал все обрывы и неровности длинными, отлаженными прыжками. А мне оставалось только испуганно кряхтеть, иногда зажмуриваться от страха и стараться не выдрать из волколака еще больше шерсти, чем я уже выдрал.

Ликос несся впереди белой молнией, даже под длиной белой шерстью было видно, как волнами перекатываются мышцы от каждого движения. Луна, обливая все своим холодным светом, заставляла его фосфоресцировать бело-голубым.

Впереди показались развалены старого города и, через считанные секунды, мы уже мчались среди руин. Ночью они казались еще более мертвыми и безжизненными, чем выглядели бы при свете дня. Многоэтажные здания держались за счет металлических балок и перекладин, которые напоминали обнажившиеся кости на истлевшем трупе. Лунный свет нещадно обрисовывал обвалившиеся и потрескавшиеся фасады, разбитые окна, покосившиеся балконы. Столетие без отопления и света и здания рассыпались в прах, поедаемые плесенью и сыростью.

Впереди раздался вой: низкий, утробный, полный тоски, и ночь взорвалась печальной песнью из двух десятков голосов, эхом отразившихся от разбитых стен. Я прижался ухом к шее Бури и слушал, как в его горле резонирует звук. Слезы потекли по моему лицу и защекотали подбородок. Я знал, почему они воют: они оплакивали этот город, цивилизацию, некогда процветавшую здесь, людей, когда-то живших и любивших в этих сгнивших домах…

***

Я проспал мертвым сном почти половину светового дня, а когда продрал глаза, то все уже были на ногах. Адель радостно пищала на плечах Кувалды, который бегал по кругу, как угорелый. Кто бы мог подумать, что из этого мрачного бородача получиться такая нянька!

Валерия хихикала над очередной шуткой Анубиса. Ну-ну, все теперь ясно. Пойти пройтись что ли? Вроде бы за теми кустами ручей. Я направился к воде.

Мы уже были у подножия горы и от одного её вида меня тошнило. Неудивительно, горы я видел только на картинках. И там они были очень маленькими.

Стараясь не смотреть на каменного гиганта, я протопал в заросли величиной с мой рост, выбрался из них и встал как Сивка-Бурка Вещая Каурка.

Над широким ручьем, в одних штанах, склонился Ликос, коса упала в воду и полоскалась там белой водорослью, увлекаемая горным течением. Он зачерпывал воду горстями и смывал грязь с лица, груди и рук, под светлой кожей двигались развитые мускулы. Зверь на водопое. Я смотрел на его очень широкую спину и пытался вспомнить членораздельную речь, но в голове кроме «ух, ты!» и «вот это да!», да еще пары-тройки междометий, больше ничего не было.

Он оторвался от своего занятия и посмотрел на меня из-за плеча. По лицу стекали струйки воды, и глаза в окружении мокрых ресниц были как-то по-холодному очень яркими. Я только заметил, что вокруг радужки они обведены тонким черным кольцом.

Мужчина бросил на меня мрачный и недовольный взгляд, мол, уходи. Бррр, ну и взгляд. Леденящий! Сейчас мои глаза заиндевеют, а по глазным нервам, как по проводникам, холод заморозит мой мозг, который в данный момент находится в тепле и относительном уюте.

Я проигнорировал его молчаливое предупреждение и направился к ручью. Отрыв в памяти кое-что напоминавшее человеческую речь, я произнес:

- Привет.

Волколак снова недовольно на меня посмотрел и решил продолжить свое занятие. А мне осталось лишь созерцать, как мышцы перекатываются под кожей. И я никак не мог признать, что этому сильному телу сто сорок два года!

- Анубис сказал, что тебе сто сорок два, - начал я, - а ты ничего так сохранился, песок, вроде как, не сыпется.

Я мысленно заскулил. Я что, в самом деле это вслух сказал?

Ликос выпрямился во весь свой рост, капая водой с лица на грудь, и посмотрел на меня, вскинув белую бровь, пытаясь оценить, идиот ли я от рождения или у меня временная контузия.

- Да и Анубис не сыпется, - почему-то добавил я.

Его взгляд красноречиво говорил: иди, займись своим делом. Ликос гордо прошествовал мимо меня, а я стоял и отчаянно краснел.

Мда, вот и познакомились.

***

Солнце еще было высоко, когда мы начали восхождение в гору. Нас привязали ремнями к волколакам, чтобы мы не свалились в горах. Кстати, нами обменялись. Теперь мы гордо висели на спинах у новеньких. Правда Адель осталась у Кувалды и Валерию Анубис никому не доверил. А вот Буря мной щедро, и с явным облегчением, поделился. Наверняка он посчитал, что если так будет продолжаться и дальше, то плеши у него не зарастут.

Теперь я обнимал ногами лохматую талию, а руками грудь Ликоса, который не выглядел от этого счастливей. Ремни под моим задом и вокруг пояса доставляли легкий дискомфорт, не знаю, как моему инструктору по скалолазанию, но мне они натирали.

- Тебе ремни не трут? – спросил я, стараясь не смотреть вниз. Там, в ста метрах под нами, угрожающе лежали большие и острые валуны, отколовшиеся от скалы.

- Нет,- хрипло процедил он сквозь зубы.

Из под его задней лапы посыпались мелкие камни, и я услышал сдавленный рык Анубиса и писк Валерии, они лезли прямо за нами. Не смотри вниз! Не смотри вниз!

- Ты можешь сказать, что значит…,- он дернулся, подтягиваясь, и меня тряхнуло, - твое имя? У вас у всех… странные имена: Анубис, Буря…Кувалда. А Терминатор? Это что еще за имя такое? А твое…что значит? Оно явно не нормальное?

А в ответ тишина.

Я посмотрел вверх, где, чуть правей от нас, карабкался Кувалда с Аделью на спине, и увидел бескрайнее небо, которое показалось слишком близко… Слишком! Так! Вверх тоже не смотреть! Я застонал и уткнулся носом в густую шерсть, стал вдыхать аромат меха и леса. Надо отвлечься.

- Анубис сказал, что ты расскажешь нам, как смогли достать ДНК вампира и вервольфа, - дыши глубже, глубже, - сказал, что у тебя эта часть рассказа лучше получается.

Он что-то невнятно прорычал, похожее на «этот придурок слишком много болтает», но мне так и не ответил.

Ликос снова резко прыгнул вверх и ухватился когтистой лапой за каменный выступ, камень с треском отвалился и волколак ухнул вниз, но задержался второй лапой, быстро подтянулся и восстановил равновесие. Мать моя – женщина! Я вцепился в него такой хваткой, что потом меня придется от него просто отрывать.

- Убежище, - ухватился я за мысль, - почему там так много людей? Как вы выращиваете кукурузу? А одежда на вас не слишком заношенная и странная какая-то на ощупь. Из чего вы делаете ткань?

Он снова сорвался, зарычал, а потом сильным толчком оказался на довольно плоской и широкой платформе. Я еще продолжал тихонько постанывать от ужаса, когда он взорвался:

- Ты перестанешь, наконец, болтать мне под ухо всякую чушь? – он повернул морду в мою сторону насколько мог и гулко зарычал. Ха! Не на того напал! – Видит Бог, такого неуместного словесного поноса я еще не слышал! Тебе обязательно трындеть без остановки? Или ты можешь заткнуться без ущерба для собственного здоровья?

Ух, ты! Такого взрыва красноречия я в свой адрес от него еще не слышал!

- Ну, знаешь ли! – возмутился я. – Я вообще-то наземное существо, даже, можно сказать, подземное! Я гор то никогда не видел и сейчас могу думать лишь о том, чтобы не испортить завтраком твою бело-лилейную шубку!

- Да не похоже, чтоб тебя что-то беспокоило! А то молчал бы!

- Это защитная реакция у меня такая!

Я изо всех сил старался переорать его, но трудно быть убедительным сидя на спине у своего оппонента.

- Если ты не обуздаешь свой язык, то полезешь дальше сам! – прорычал Ликос.

- Фига с два, - промычал я.

- Ты продолжаешь что-то лепетать?

Я промолчал. Да, я это иногда могу. В крайних случаях. Кажется, такой только что настал.

Мы уже лезли дальше, когда на площадку прыгнул Анубис.

Не все время мы карабкались вверх по отвесной скале, были места, когда мы просто шли. Ну, они шли, а мы висели, как обезьяны. Наконец, на рассвете мы сделали привал. Перед тем, как окончательно отключиться, я услышал, как волколаки обеспокоены тем, что по пути не видели ни одного стригоя. По мне, так просто отлично!

Во сне мне казалось, что я обнимаю что-то очень теплое и очень лохматое. Так хорошо и уютно мне давно не было. Я слегка пошевелился, устраиваясь удобнее, зарылся носом в белый мех и еще глубже провалился в сон.

_________________________

[1] Анубис (греч.), Инпу (др. егип.) — божество Древнего Египта с головой собаки и телом человека, проводник умерших в загробный мир. В период анимизма Анубис представлялся в образе чёрного пса.

Глава 3

Я вымотался из-за перехода в горах, поэтому сидел перед костром опустошенной оболочкой. Почти весь вчерашний день и всю ночь мы изображали из себя горных козлов, наши волколаки ведут себя очень настороженно и поэтому ускорили темпы. Я, конечно, все понимаю, не мне жаловаться, потому что вишу балластом на спине у Ликоса, но мои руки и ноги стали часто затекать, а спина объявила «бойкот» и подло угрожала атрофией мышц.

Солнце стояло высоко, было около полудня, но в горах то холодно и мы, тесно прижавшись друг к другу, сидели возле огня. У всех один и тот же взгляд: остекленевшие глаза, уставившиеся в одну точку. Даже Адель утомилась от путешествия, а наши спасители были до отвращения бодры и упруги.

- О чем задумался, – голос Алла был хриплым, губы потрескались, лицо обветрилось.

- Нет мыслей, только тихое гудение, - ответил я и услышал, что мой голос, словно из глубокого колодца доносится. – Боюсь, мой мозг пал смертью храбрых.

Он обнял меня за плечи, встряхнул ободряюще и, стараясь, чтобы это звучало оптимистично, сказал:

- Ну, Рин, скоро мы устроимся с удобствами. Потерпим еще пару-тройку дней, мы же сильные, правда?

Я кивнул, но как-то вяло и совсем безрадостно. И, кажется, совсем не убедил этого вымученного оптимиста.

- Ну, что я вижу? – Гена повернул меня к себе лицом. – Что за кислятина передо мной, тот ли это викинг, который лося голыми руками завалил?

Я поневоле тихо засмеялся. Ну, было, да. Сам не знаю, как это тогда получилось, но я умудрился заскочить зверюге на спину и ухватиться за огромные рога. Бедный лось так старался меня сбросить, что в слепую налетел на дуб. Правда, тому ничего не было, дубу в смысле, а мы с лосем получили по хорошей контузии. Моя оказалась на много слабее.

- Я, я, - засмеялся я уже во весь голос, вспомнив тот случай.

Алл всегда старался рассмешить меня, при этом не переходя границ между шуткой и тупостью, за что я его и ценил. У него были смешливые глаза цвета мышиной шерсти, каштановые до плеч волосы, собранные в хвост на затылке. Генка был тощий и длинный и поэтому сидел, согнувшись в три погибели. Хоть я сам был не самого маленького роста, но все равно уступал ему больше чем полголовы. Драться с ним было абсолютно не удобно, потому что он умудрялся держать меня за голову своей широкой лапищей на расстоянии вытянутой руки. И как тут продолжать драку? В детстве я жутко на него злился, а он, будучи старше меня на пять лет, только посмеивался над моими обидами, да так, что я сам падал от дикого хохота, прощая ему нечестный бой. У нас всегда была какая-то братская связь.

- Ринат, что тебя гложет? – шепнул он мне в ухо.

Что? А разве это не очевидно? Я не знал точно, слишком много было этих «что».

- Глупый вопрос Алл, мне страшно, да и не только мне. Мы оставили своих друзей и родителей, и я не знаю, что будет с ними, пока волколаки не соберутся забрать их. Нас ведут в неизвестность и от этого мне не просто страшно, мне жутко, - высказал я все свои страхи.

- Ты выговорился и как, легче стало? – спросил Алл серьезно.

Я задумался, прислушался к себе. Да, действительно легче.

- Ты готов или предлагаешь мне подождать? – Ликос стоял за нашими спинами, холодно рассматривая меня. Так он наверное и муху разглядывает, упавшую в его суп.

Я пожал плечами, встал и побрел за широкой кожаной спиной волколака. И только, когда мы дошли до наших сваленных в кучу вещей, я заметил:

- Ты же еще не перевоплотился.

- Подождешь здесь, - сказал он и ушел.

Чего это он? Я, вроде, виду себя как примерный мальчик двадцати лет отроду. Всё время, которое я провожу на его спине, молчу, хоть и испытываю от этого жуткий дискомфорт.

- Прерывать было невежливо! – крикнул я ему вслед.

Но он не отреагировал на мой укол, скрываясь за деревьями. Волколаки ни разу не меняли формы в нашем присутствии, не знаю почему, но это так. Может они не хотели нас шокировать и напугать сильнее, чем мы уже напуганы, а может, просто считали, что это слишком интимный процесс.

Я задумчиво разглядывал заросли, желая увидеть превращение, когда подошла Валерия.

- Странный он какой-то, - сказал я.

- Кто?

- Ликос, - пояснил я ей.

- Почему?

- А я откуда знаю? – я развел руки в стороны. – Может съесть меня хочет? Кто знает, что у них на уме.

Красивое лицо девушки исказило не шуточное возмущение:

- Ты сам в эту чушь веришь, а? Ни один волколак даже намеком не проявил в себе склонность к людоедству! Что на тебя нашло? Вести себя так по отношению к ним – несправедливо.

Я удивленно моргал, глядя на эту защитницу униженных и оскорбленных волколаков. Потом тяжело вздохнул и смущенно почесал затылок. И правда, веду себя как идиот.

- Ты права, права, - я закрыл ладонями лицо и потер щеки. – Наверное, это усталость сказывается… Достало меня всё. Тело ноет и есть постоянно хочется и … и нытик я несчастный.

Я вымученно улыбнулся, стараясь показать ей, что все в норме. Лера не поверила, нахмурилась, недоверчиво глядя на меня, но потом складка меж бровей разгладилась и она ухмыльнулась.

***

Полдня спустя, все мои терзания отошли на второй план, нет, даже не на второй, а примерно на границы с Тмутараканью. Мы преодолевали очень крутой спуск и я, уже по привычке, обезумевшей мартышкой вцепился в шерсть своего волколака. Под нами спускался Терминатор (странное имечко, хм, что оно значит?) с Генкой на загривке, когда я последний раз видел своего друга, он был приятного оттенка молодой травки. О, как я его понимаю!

- Ринат! – услышал я снизу ложно бодрый голос Алла. – А знаешь, у меня тут вид снизу очень даже ничего! Аппетитный!

Раздалось сдавленное мужское гыканье со всех сторон.

Етииить, а! Это он о чем, о моем перетянутом ремнями заде? Вот гад!

Я, конечно, понимаю, что ему нужно отвлечься, но не за мой же счет! Нашел, когда восхищаться моей филейной частью! Мы ж не дома, я даже навалять ему за это не могу как следует!

Протянув руку куда-то вниз, я показал ему то, что он заслужил из кулака и одного пальца.

- Я не играю с тобой в китайскую игру «хотса ебца» Алл!

Опять гыканье. Млять, я гляжу, тут все решили отвлечься за мой счет!

Внезапно Ликос прыгнул почти с отвесного утеса вниз головой. Перед тем, как зажмуриться, я увидел оставшихся позади и чуть с боку людей и стремительно приближающуюся землю. Я почувствовал, как лапы Ликоса спружинили о что-то твердое, затем, снова толчок, и я опять лечу вниз головой. Меня бросало на нем из стороны в сторону и только крепко застегнутые ремни на моих бедрах и талии не дали мне совершить крутое пике. Ветер рвал мои волосы и набивался в нос, не давая вдохнуть или крикнуть.

Лапы волколака стукнулись о землю, и он по инерции побежал по крутому склону, а потом остановился. Я слышал и чувствовал, как тяжело дышит альбинос, его дыхание с хрипом вырывалось из волчьей пасти. Вот говнюк! Он это специально сделал!

Тошнота подкатила к горлу так резко, что мне пришлось глотать судорожно слюну.

- Скорей отстегни меня, - взмолился я хриплым голосом.

Ликос рванул ремни, и я грохнулся на пятую точку. И во мне словно вулкан взорвался, я успел перекатиться на четвереньки, перед тем, как распрощаться с содержимым желудка. Меня полоскало минут пять. Когда спазмы прекратились, я взглянул вверх и увидел, что остальные еще метрах в ста от земли. Повернув голову, я обнаружил стоящего ко мне спиной Ликоса, который делал вид, будто это не меня здесь на изнанку выворачивает. И откуда во мне взялись гнев и сила, с которыми я обрушился на его спину? Заскочив ему на спину и, обхватив его ногами, я схватился за белые уши и от души стал тягать их.

Волколак взревел утробным басом и замотал головой, но не тут-то было, я вцепился мертвой хваткой и отпускать не собирался. После минутной борьбы, ему, все-таки, удалось скинуть меня на землю. Ну, хоть об дерево не грохнул и на том спасибо.

Ликос развернулся ко мне лицом, наклонился и зарычал на меня угрожающе.

- А вот не смей на меня орать! – предупредил я и съездил ему по морде кулаком. – Какого дьявола ты это сделал?!

На его звериной, с такими, черт бы их побрал, холодными глазами, отразилось удивление. Он распрямился во весь рост и смотрел на меня сверху вниз. Ноги, со звериным изгибом широко расставлены, мохнатая грудь вздымалась и опускалась, сильные мускулистые руки были опущены вдоль тела. Я осмотрел его с ног до головы, отмечая, что и в таком виде он, по своему, устрашающе красив. Под белой шерстью просматривается мускулистая мужская грудь, плоский рельефный живот и… Хм.

- Штаны бы хоть надел, а то светишься! – отомстил я ехидством.

Волколак фыркнул и прыгнул, куда-то в лес, которым порос весь склон.

- Парень, ты плохо влияешь на него, раньше он не вел себя, как дурак.

Голос Анубиса заставил меня вздрогнуть. Я посмотрел на него, похожего на тень из кошмаров и съязвил:

- Да? А я то думал это у него врожденный дефект.

Валерия хихикнула на спине у фыркающего Анубиса и подмигнула мне.

***

Через час мы двинулись вниз по склону. Я был уверен, что меня понесет кто-то другой, но когда Ликос подошел ко мне и, не говоря ни слова, встал на четвереньки, чтобы мне было легче забраться на него, меня так и подмывало сказать ему: попроси «пожалуйста». Но я промолчал, потому что мне не улыбалось скакать за ними вприпрыжку.

Ликос почувствовал мое колебание и, продолжая смотреть куда-то совсем не на меня, произнес:

- Пожалуйста.

Челюсть, ты где? «В районе коленей» - ответила мне челюсть. Моргнув и захлопнув рот, я медленно забрался на спину этого зверя.

Пожалуйста – волшебное слово!

***

Мы уже не первую ночь спали в куче с волколаками, чтобы не переохладиться, но я засыпал всегда раньше времени и не знал, кто из них ложится рядом со мной. А сегодня я лежал на боку, растянувшись на плаще Ликоса, и уже почти заснул, когда почувствовал, что он укладывается возле меня. Ликос приподнял мою голову и просунул свою руку под неё, окутывая меня теплом дыхания.

Я оцепенел, но поняв, что дальше никаких движений не последует, расслабился и ушел терроризировать Морфея. А что? Пусть подгонит мне пару жизнеутверждающих снов, там, слоников розовых или бабочек радужных… Я широко зевнул… Ну, или море, ага…

***

Мы были уже в сутках от Убежища, которое, как оказалось, находится в самом сердце таежного леса. Когда я спросил Ликоса, как Правительству удалось скрыть бункер на сто тысяч человек посреди леса, он сказал, что когда началось строительство (а началось оно сразу после нападения на Хиросиму и Нагасаки), спутников, способных засечь огромное вскопанное пространство, и в помине не было. А когда такие стали конструировать и запускать, то место уже было засажено.

- Но как они смогли засадить такую огромную территорию? Где были взяты деревья и кустарники? Ведь невозможно высадить такое количество молодняка незаметно, - мы проходили топи, и поэтому двигались очень медленно, что и позволило задавать ему интересующие меня вопросы и, как это нестранно, он отвечал на них!

- Посадили не только молодняк, по всей тайге были выкорчеваны деревья, но так, чтобы это не бросалось в глаза с высоты птичьего полета. Тайга очень большая и если она лишится одного двух деревьев на участке в гектар, то сверху этого не заметят. Тем более таежные леса – идеальное место для бункера такого размера. Никакой сейсмической активности, с двух сторон закрыта горами, большое количество подземных вод, что способствовало созданию собственной ГЭС. У нас есть всё, чтобы выжить.

Ликос взял меня за ноги чуть ниже бедер и слегка вскинул вверх.

- Подтянись-ка слегка, а то зад намочишь, - сказал он.

Я глянул вниз и увидел под собой блестящую черноту воды, которая доходила Ликосу почти до ягодиц. Переместив руки с груди ему на плечи, я постарался обхватить его ногами выше талии, насколько мне позволяли ремни. Волколаки продолжали пристегивать нас к себе, потому что двигаться через болота они могли только на двух конечностях, а мы всего лишь жалкие людишки, и, при всем своем огромном желании, не смогли бы долго самостоятельно держаться на их спинах. Хотя, теперь мы не людишки, а гордо именуемся вещмешками. Хы.

Долгое время стояла тишина, которая только возможна в ночном лесу. Хлюпанье воды перемежалось с уханьем сов и криками выпи – знаете, здоровая такая птица, где-то в полметра высотой и выглядит, как уродливый карлик с длинным носом и полным отсутствием шеи. Мало, что она безобразна, так еще и звуки издает похожие на высокий, потусторонний смех. Мы на такую натолкнулись двумя часами ранее, когда солнечного света хватало настолько, чтобы отражаться в зеленной стоячей воде и отбрасывать блики в окружающее пространство. И вот, когда я, ненароком, взглянул на ближайшее дерево, эта тварь издала свой фирменный смешок. Я так и подскочил на спине у Ликоса, а этот…волколак, за неимением лучшего слова, расхохотался во всю зубастую пасть. А что смешного, спрашивается?! Я чуть единственные штаны не испортил!

Сначала я почувствовал, как остановился и напрягся Ликос, а потом увидел, как тоже сделали и другие волколаки.

- Что? – задал я вопрос шепотом.

- Тихо. Слушай, – сказал он приглушено.

- Я ничего не слышу, - прошептал я ему в ухо.

- Правильно, я тоже.

- Но…

- Тссс.

Наконец, я понял. Тишина. Абсолютная тишина. Нет уханья, нет смешков сумасшедшего. Ничего. Только темная ночь. Только луна, как огромная облатка над верхушками деревьев. Я посмотрел на этот светящийся диск, расположенный так близко к нам, потому что он только начал свое восхождение на ночное небо. Я, в который раз, удивился, как древние люди умудрились разглядеть в этих лунных пятнах Каина держащего на вилах Авеля?

Тишину, буквально, разодрали в клочья множество воплей, сплетающихся в противный, булькающий вой, который балансировал на грани порога слышимости, будь он немного выше и наши барабанные перепонки истекли бы кровью.

- Господи, ты, Боже мой! – вырвалось у меня. Эти твари были повсюду.

Я не успел увидеть, как отреагировали на эту вакханалию другие наши спутники, потому что Ликос уже мчался сквозь болото, стараясь достичь берега. Неожиданно волколак провалился по грудь в омерзительно холодную воду. От страха и судорог, я мог только хватать воздух, как рыба на песке. Ликос рассекал воду кролем, а мне оставалось лишь не захлебнуться. В конце концов, он смог выскочить на берег и я с облегчением увидел, как рядом с нами появились Анубис, Кувалда и Буря, а затем и все остальные. Я пытался всех сосчитать, когда Ликос сбросил меня на траву и встряхнулся, как собака, освобождая шерсть от лишней воды.

Волколаки заставили нас столпиться на маленькой полянке, залитой лунным светом, а сами встали вокруг двойным кольцом. Внутреннее - на случай если внешнее не устоит. Ликос находился во внешнем кольце.

Кувалда передал мне Адель и встал рядом с Ликосом. Мы ничем не могли им помочь, свое оружие мы потеряли еще при первом столкновении со стригоями, перед тем, как попасть к волколакам. Правда одно копье – длинный шест с привязанным к верхушке лезвием – сохранил Александр. Анубис, шутя, назвал его палкой-ковырялкой.

- Почему бы нам просто не убежать? – спросил Александр, перед тем, как они окружили нас.

- Потому что слишком велика вероятность нападения на вас со спины. А укушенный стригоем, все равно что мертвый! – Выплюнул Анубис.

Мы стояли в кругу и нервно озирались, стараясь высмотреть бледные силуэты в темноте. Адель нервно ерзала на моих руках. Её большие карие глаза перебегали с меня на Кувалду и обратно. Она не меньше нас испугалась этих криков.

- Мама пропала, когда я слышала такой шум, - прошептала она, прижимаясь к Лере. – Страшно.

- Я знаю, знаю девочка, мне тоже страшно, - Сказала Валерия тоже шепотом и взглянула на меня. И по взгляду я понял, что она умрет за этого ребенка.

Первое существо бросилось из темноты белым ужасом. И снова ночь наполнил визг, от которого мы, по инерции, сжали свой круг.

И разверзся Ад.

Их было слишком много. Казалось, что они выпрыгивают из-за каждого дерева и куста. Я видел, как Ликос схватил первого за горло и его когти вошли в бледное горло стригоя. Волколак рванул белую плоть и выдрал трахею начисто, оставив зияющую дыру, только, вместо ожидаемой крови, из раны брызнула прозрачная жидкость. Я услышал крик со спины и развернулся на него. Анубис насквозь проткнул когтистой лапой грудь другого стригоя. И так же, как и у другого существа, его грудь исторгла потоки непохожие на кровь. Орда монстров, с нечеловеческой силой, рвалась к нам – свежему и теплому мясу. Безумие и голод, они словно состояли только из двух этих понятий. Ничего разумного, даже животного не было в этих существах. Ни один хищник не будет преследовать добычу ценой собственной шкуры, он отступит, когда поймет, что этот орешек ему не по зубам. Стригои же не обращали внимания, что их рвут в клочья, они набрасывались вновь и вновь, надеясь взять количеством. И им это стало удаваться. Плотно сомкнутые ряды волколаков стали редеть и расширятся. От потока тварей они не могли достаточно сконцентрировать внимание.

- Не выходите из круга! – Рявкнул Ликос, оторвав очередную бошку. Голова с мягким стуком подкатилась к моим ногам. Черные, маслянистые глаза уставились на меня диким взглядом. И тут, этот кусок тела сделал то, чего делать, вроде как, недолжен – клацнул челюстью. Адель завизжала от ужаса и я со всей силой пнул по этим останкам. Проследив траекторию полета головы, я увидел, что часть волколаков покинула строй, отшвыривая Бледных. Я обратил внимание, что некоторые твари были покрыты чем-то темным, и только минуту спустя я понял, что это кровь, настоящая, красная и скользкая, и она не принадлежит ни одному из стригоев.

Это была кровь наших волколаков.

На белом мехе Ликоса расцветали черные круги, перетекающие в полосы, серая шерсть других волколаков тоже темнела пятнами.

Отвлеченный кровью, я не заметил, как в наш круг прыгнул стригой. С кровавой пеной вокруг бледной пасти – кровь одного из нашего защитника – он набросился на Александра. Но закончить начатое, ему было не суждено. Кувалда сгреб его поперек груди одной рукой, а другой сдавил лысый череп, который лопнул, как яичная скорлупа, выдавив из себя глазные яблоки и светлое мозговое вещество.

- Осмотрите Александра! – приказал Кувалда, отворачиваясь от нас, чтобы схватить другую тварь.

Я подскочил к мужчине, мои руки лихорадочно тряслись от паники, но я начал снимать с нашего лидера рубаху. Алекс схватил меня за руки и оторвал от себя.

- Со мной все в порядке, в порядке! Оно даже царапнуть меня не успело.

- Ты уверен? – не сдавался я.

Александр кивнул, глядя на меня дикими глазами. Гена помог ему подняться, а Валерия обняла за плечи. Наши прижались тесней друг к другу, кто-то старался не смотреть по сторонам, надеясь, что так они в большей безопасности, а кто-то предпочитал видеть всё происходящее. Я принадлежал к последним, не люблю ожидать удар в спину.

- Адель! – услышал я зов Леры. – Где Адель?!

Выхватив из завернутого плаща Ликоса нож, которым он резал мясо, я огляделся по сторонам. Холод ужаса сковал меня на мгновение, а потом волна паники окатила жаром.

- Адель! – позвал я.

Я волчком крутился на месте, стараясь разглядеть её темную головку.

- Адель! – голос мой сорвался, потому что я увидел её бегущей к поверженному волколаку, в бок которого бульдожьей хваткой вцепился стригой.

Адель храбро бежала к ним в своем драненьком коротком платьице, зажав в ручках какой-то дохлый сучок. Я ринулся за ней не помня себя от страха. Девочка подбежала к Кувалде – а это оказался именно он – и стала колотить сучком бледную тварь по голове. Стригой оторвал свою окровавленную морду от волколака и собирался броситься на девочку, которая замерла в ужасе. Не знаю, как мне удалось успеть во время, но я, с размаху, всадил нож в огромный черный глаз, который пролился мне на руку вязкой жидкостью. Бледный завизжал от боли и бросился на меня, насадив себя сильнее на лезвие.

Возле моего лица клацали острые клыки, а я орал басом от страха и ярости, глядя в морду своей смерти. Тварь прижала меня к земле, полосуя мои руки когтями. Я старался удержать её за шею левой рукой подальше от своей собственной, а правой пытался засадить свой нож поглубже в белое брюхо. Но кроме хлещущей на меня холодной плазмы из широкой раны, я не смог добиться большего. Моя левая рука стала слабеть, а щелкающая пасть приближаться, тогда я полоснул живот стригоя снизу вверх и почувствовал, как на меня вывалилось что-то прохладное и скользкое. Кишки! Я заорал громче, но тварь уже оторвали от моего тела.

Ликос швырнул стригоя о дерево и характерный треск возвестил, что позвоночник сломан. Волколак был весь мокрый от собственной крови и слизи стригоев, вся шерсть слиплась, он повернулся ко мне, взирая бешеными ледяными глазами, а потом выдал свой лучший звериный рык и заорал:

- Почему, мать твою, ты из круга вышел!

Я уставился на него совиными глазами.

- Адель…

- Мы без твоей помощи справимся! – он снова зарычал.

- Так не справлялись же! – заорал я в ответ.

Я огляделся и увидел, что Анубис водворил девочку внутрь круга, а кровавое побоище еще в самом разгаре. Ликос нагнулся ко мне, желая поднять на ноги, но в этот момент бледный бросился ему на спину и вцепился зубами в шею. Ликос взревел, схватил тварь за голову, и я уже ждал, что та лопнет, как помидор, но видимо силы волколака стали покидать. А может угол захвата был не удобным. Тогда он со всей оставшейся силой врезался спиной в дуб, и таранил ствол всё сильнее и сильнее, пока спина твари не разлетелась на куски плоти и костей. Стригой свалился на землю, а Ликос стоял пошатываясь и зажимая рваную рану на шее, из под его ладони стекала кровь нескончаемым потоком. Одна нога волколака подогнулась, потом вторая, и он свалился на землю окровавленной грудой.

Я со всхлипом втянул воздух и пополз к нему, что было мочи. Он не шевелился.

- Ликос! – я старался перевернуть его на спину, а когда наконец сделала это, то увидел, что кровь толчками вытекает наружу, а глаза закатились. Нужно закрыть рану! Но чем?

Я оглядел себя и стянул через голову рубаху, оставаясь сверху в чем мать родила. Скомкав материю, я заткнул ею рану.

- Ликос! Ради Бога, Ликос! – скулила я над ним. – Помогите! Помогите!

Рядом с нами, сверкая желтыми глазами в ночи, возникли Анубис и Буря. Анубис присел рядом и оторвал мои руки от шеи Ликоса. Моя рубашка вся пропиталась кровью, но рана на шеи волколака уже была сухая, подернутая тонкой розовой кожей.

- Жить будет! – рыкнул Анубис.

- Реально, - кивнул волчьей головой Буря.

Я посмотрел на Ликоса и обнаружил, что он смотрит на меня светло-голубыми глазами, затем его взгляд скользнул по моей голой груди, потом на Анубиса с Бурей, после чего глубоко вздохнул и сказал, обращаясь к ним.

- Так и знал, что от него в бою никакого толка, мало, что сам чуть не окочурился, так еще и придушить меня решил.

Я вспыхнул от обиды и злости.

Вот скотина лохматая!

Глава 4

Нам пришлось продолжить путь до рассвета. Мы столкнулись с каким-то непонятным для нас везеньем и остались все целы и невредимы. Стригои, как отвратительные белые тараканы уползли в ночь, прервав атаку.

Многие наши волколаки были сильно ранены, в том числе и Ликос, Анубис объяснил мне, что их раны не смертельны, но требуют серьезной мобилизации сил организма, поэтому я провел оставшуюся часть пути на спине Бури. К рассвету мы добрались до не большой системы озер, спрятанной в глубине леса. Мы разбили лагерь под сенью дубов, елей и кедров, солнце только стало пробиваться сквозь переплетение ветвей и озаряло нас слабым золотисто-зеленным светом.

Когда мы устроились «со всеми удобствами», как выразился Анубис, почти все волколаки уже сменили свою форму на человеческую. Только Ликос и еще пара раненных сохраняли полуволчье обличие. Я спросил у Лериного воздыхателя, почему они не перевоплотятся, на что Анубис ответил:

- Почти все силы уходят на регенерацию тканей, и перевоплощение будет очень болезненным. После него они будут как выжатые лимоны на час-два, поэтому они тянули время до стоянки.

Немногим позже я увидел, что Ликос направился в чащу тайги, прячась за кустарниками и низкорослыми деревцами. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что на меня не смотрят, я лучше запахнул на себе огромный кожаный плащ Ликоса – который мне достался после того, как я изображал из себя сестру милосердия – и направился в противоположную сторону. Обойдя наш лагерь по кругу, я пошел в направлении, в котором скрылся Ликос.

Когда я вышел к маленькому лесному озеру, то увидел на его берегу альбиноса, который стоял на локтях и коленях, опустив волчью голову между плеч. Его белая шерсть была очень грязной от крови и слизи, тело сотрясало мелкой дрожью, и тихое рычание разносилось над покрытым утренней дымкой озером.

Наверное он услышал мое приближение, потому что резко вскинул голову и посмотрел на меня зло, оскалив зубы.

- Уйди! Зачем пришел? – каждое слово было рычанием сквозь зубы. – Давай! Быстро! К лесу – передом, ко мне – задом!

Я уже хотел развернуться и наплевать на все благородные чувства всколыхнувшиеся во мне, но тут Ликос даже не зарычал, а заскулил и снова повесил голову между плеч. Дрожь стала усиливаться все сильнее и сильнее, его когтистые руки впивались в землю, а грудь и живот ходили ходуном от судорожного дыхания.

Не поднимая головы, он полусказал полупрорычал:

- Уходи! Я уже не могу сдержать превращение! – Ликос посмотрел на меня глазами полными боли, задрал морду и протяжно завыл.

От вида таких страданий, я кинулся к нему, но еще не успел добежать до него, когда заметил, что шерсть оплывает с него, как воск с огарка. Она опала вокруг него грязными комьями и представила мне обнаженное тело полуволка получеловека. Вся спина пестрела кровоточащими порезами на белой коже. Его тело снова сотрясла дрожь, и рябь пошла по позвоночнику, который прогнулся под кожей, как костистая змея, меняя свои изгибы с хрустом, от которого у меня волосы встали дыбом. Ликос снова взвыл, и его тело захрустело всеми суставами, которые в нем находились. Я увидел, как слегка удлинилось плечо, укоротилось предплечье, затем, ступни съежились до нормальных размеров, присущих людям. Когда он поднял лицо, то оно уже приобрело сходство с человеческим, правда, всё еще оставалось безволосым, но, в ту же секунду, на бровях и голове, словно мелкие белые колосья, пробились волосы, только на голове они продолжали все расти и расти, пока не легли вокруг его рук белым снегом.

Ликос застонал и пошатнулся, я быстро сел возле него, и волколак рухнул головой и плечами мне на колени, мужчина задыхался, его рот со всхлипами втягивал воздух. Я не знал, что мне делать дальше, поэтому положил руку ему на голову и стал гладить по волосам, перебирая мягкие пряди. Он успокоился под моими руками, обмяк на моих коленях, все его длинное и нагое тело расслабилось на траве.

- Ликос, как ты? – позвала я тихо.

В ответ раздалось тихое бормотание, которое я расценил, как «нормально». Я продолжил гладить его, а Ликос не возражал, даже показалось, что он заснул. Мне пришлось сидеть тихо-тихо, чтобы не нарушить его забытье. Я расправил белые волосы, прикрывая его спину и руки от утренней прохлады, погладил его высокий лоб и широкие брови пальцами, провел дорожку по гордому носу. Хорошая получилась бы скульптура. Мужчина тихо вздохнул и обнял мои бедра руками, от этого движения, жесткий плащ Ликоса вздыбился и раскрылся на моей груди. Я постаралась запахнуть его, спрятаться от утренней прохлады, но посмотрев на человека, спящего у меня на коленях, оставил эту затею.

Так я и сидел, пойманный тяжелым телом Ликоса в ловушку, не смея разбудить его. Не знаю, сколько прошло время, но солнце уже было довольно высоко и отбрасывало огненные блики на водную гладь. Сквозь звонкие птичьи трели я слышал, как журчат родники, питавшие озеро. Ветер тихо шелестел кронами над головами, разгоняя мелкие, пушистые облака на небе. Я откинулся назад на руках и вдохнул ароматы леса, подставив солнечным лучам лицо и полуобнаженную грудь.

Вскоре я услышал, как Ликос тяжело вздохнул и, не отрывая головы от моих ног, сказал:

- Почему ты такой? – его голос был расслабленным и тихим.

- Какой? – удивился я.

- Такой. Почему ты не ушел, неужели не страшно было?

- Страшно, - признался я, - страшно было за тебя. У вас, это так всегда бурно и болезненно происходит?

- Нет. Я потерял много крови, организм из последних сил пытался восполнить её потерю, но из-за того, что я продолжил путь – перегрузился, и сил, пройти метаморфозу безболезненно, у него не осталось.

Он шевельнулся и повернул ко мне лицо. Впервые, за все время нашего знакомства, его глаза не были холодными.

Ликос медленно поднялся и сел, рассматривая себя. На нем еще были не зажившие порезы, он убрал волосы со спины, и я увидел, что и там порезы еще не зажили.

- Почему ты еще не исцелился окончательно?

- Я же сказал – перегрузился.

- А, - сказал я глубокомысленно.

Волколак сел на колени ко мне лицом,

- Промой мне раны, - скомандовал он, но потом добавил, - пожалуйста.

- Зачем? – спросил я, подозрительно прищурившись.

- Иначе заживут со всем, что туда успело попасть.

- А, - снова повторил я глубокомысленную фразу.

Я встал и достал свою рубашку из глубокого кармана плаща, я ее до этого полоскал и от усердия разодрал ветхую ткань совсем. Пройдя к озеру, я прополоскал её ещё раз и тут мне пришла гениальная мысль:

- А почему бы тебе просто не искупаться? – спросила я, невинно хлопая ресницами. Я-то давно уже отмыл с себя всю грязь еще до рассвета.

Он растянул губы в усмешке, наконец-то показав мне свои клыки в улыбке.

- Нужно пройтись по самим ранам, чтобы наверняка убедится, что все вычищено.

- А! – блин, вот прицепилось же. Такому словарному запасу и Эллочка Людоедочка позавидовала бы.

- Почему ты не боишься? – он говорил очень тихо, пристально глядя мне в глаза.

- А я должен? – так же тихо спросила я.

Он наклонился ко мне и прошептал:

- Нет.

Я замер, сердце подпрыгнуло и забилось в горле.

- Теперь спину, - и он повернулся ко мнеспиной.

Я моргнул, не понимая, что это было, вдохнул глубже, встал и пошел сполоснуть остатки своей рубашки. Затем сел за его спиной, отвел волосы и провел по ранам. Ликос вздрогнул.

- Больно?

- Щекотно, епть, аккуратней можно?!

Кажется, он уже здоров.

***

- Обалдеть! – восхищено и в то же время с толикой дрожи в голосе протянула Валерия.

Да уж, есть, отчего обалдеть. Мы стояли на решетчатой металлической платформе, куда попали, выйдя из просторного лифта. Внизу простирался огромный зал, по которому сновали люди. Слева и справа от нас, вдоль стен зала, тянулись такие же платформы, что-то вроде балконов, на которые вели… комнаты, так я понял, потому что видел, как оттуда входили и выходили люди. Двери открывались в бок, наверное, что бы сэкономить пространство на узкой платформе, шириной где-то в метр. Эти «балконы» располагались в три яруса с каждой стороны зала, сам зал имел прямоугольный вид, и противоположная нам сторона была в ста метрах от нас.

Алл взглянул вниз, сквозь решетку, и застонал, он еще не отошел от лифта. Как я его понимаю! Когда мы спустились в люк, спрятанный в густом кустарнике, и сползли по скобам вниз, то оказались в помещении десять на десять со слабым освещением и отсыревшими стенами. Анубис остановился возле бронированной двери и провел по ней где-то слева, и дверь замелькала маленькими красными огоньками, как будто на неё напал рой сумасшедших светлячков, обпившихся крови, захмелевших на этой почве и потому устроивших ритуальный танец. Дверь отошла от стены с тихим шипением.

Мы пошли за несколькими волколаками внутрь. Следующее, такое же пустое, помещение имело в конце нечто напоминающее просторную клетку, к которой нас и направили. Ликос слегка дернул решетку вверх, и она сложилась под потолком, открывая нам вход в небольшую комнату. В неё зашли четверо волколаков и нас - одиннадцать штук. Когда решетка опустилась, и пол под нами завибрировал и дернулся, мы стали опускаться вниз. Алл стал нежно-зеленого цвета, губы Алекса побелели от сдерживаемого стона, а я сам вцепился в руку Генки, который сжал её ладонью с дурной силой. Валерия стояла, прикрыв глаза, а предприимчивый Анубис, пользуясь моментом, нашептывал ей что-то в ушко, прижав к себе.

Когда же мы остановились и обнаружили, что выход теперь сзади, а не спереди, и что впереди хрупкая на вид платформа, а под ней метров десять пустого пространства, то Гена приклеился ко мне намертво. Странно, он так храбро и мужественно вел себя всё это время, да что там говорить, все двадцать лет, что я знаю его, Алл вел себя, как настоящий мужик. Оказывается и у аллигаторов есть слабые стороны.

- Пройдемте вниз, нужно освободить платформу для других, - сказал Ликос и стал спускаться по винтовой лестнице под нами.

Я шел сразу за ним и рассматривал четкий рисунок широкой и голой спины - потому что плащ был всё еще на мне – с густой, белой косой, заснувшей сытым питоном между лопаток. Мышцы были четкими, выпуклыми, длинными, невероятно красивыми. Попросить, что ли, что б и меня заразили? Может мышцы нарастут, а то я, по сравнению с волколаками - смехота.

Когда мы спустились вниз, к нам уже шли несколько людей и, судя по их горящим желтым глазам, это были волколаки. Я впервые увидел женщину, которая явно не была человеком. Она оглядела нас светло-янтарными глазами и обняла Ликоса, несколько задержавшись в его объятиях:

- Вернулись! Мы уже стали волноваться! – это было произнесено такой интонацией, что было сразу ясно: волновались не только «мы», но и она в частности.

Альбинос взял её за подбородок и поцеловал в высокий гладкий лоб. На моем лице застыла приветливая улыбка. Ощущение было такое, будто меня выставили на мороз с мокрым лицом и тут-то меня и прихватило. Кто она ему?

Миловидная и огненноволосая…

Нас передали «из рук в руки», и Ликос куда-то удалился вместе с остальными волколаками. А мне без них стало как-то тоскливо, хоть передо мной и маячила жутко симпатичная «волчица».

Нас провели через весь зал и снова предательски завели в такой же гадский лифт. Рыжая, которую, кстати, звали Джулия, объяснила нам, что нас расселят на 25-м уровне. После того, как мы устроимся и приведем себя в порядок, нас отведут в больничное крыло, а после осмотра уже накормят.

25-й уровень оказался точной копией того, с которого мы сюда спустились (тот, в свою очередь, был 32-м), нам дали комнаты на одной платформе и пообещали принести смену одежды.

Моя комната была небольшой, в ней была двухъярусная, еще не застеленная, кровать, встроенный платяной шкаф, письменный стол со стулом и одно кресло. В потолке были люминесцентные лампы, прикрытые белой панелью, а справа от двери была ванная комната. В ванной была душевая кабина, раковина и унитаз. В зеркальном шкафчике над раковиной нашлось мыло и мочалка, полотенце висело в «кольце» возле душевой кабинки. Освободив себя от грязных лохмотьев, я включил воду и с удовольствием подставил ей свое тело. Тщательно вымывшись, я смог посмотреться со спокойной совестью в зеркало. Щеки впали сильнее и заросли, под глазами круги, черные волосы торчали мокрым колтуном в разные стороны. Мдаа. Так, срочно бриться и причесываться.

- Так-то лучше, - удовлетворенно отметил я, глядя на себя через полчаса в зеркало. Гладковыбритый и с расчесанными волосами до плеч, я выглядел не так жалко, правда бледноват, но что поделаешь, если я от природы светлокожий.

Выйдя из ванной, я обнаружил на нижней кровати два комплекта постельного белья и смену одежды. Постельное бельё было приятного голубого цвета, и ткань была очень гладкая и нежная на ощупь. Я уже натянул черную майку через голову, которая шла в комплекте к широким черным штанам на шнуровке, когда ко мне ввалилась Валерия, шаркая по полу полуобутыми закрытыми тапками.

- Ух, ты классно выглядишь! – улыбнулась она.

- Кто бы говорил, - она сама выглядела, как эротическая мечта пятнадцатилетнего мальчишки: белокурые волосы струились пышной волной, обрамляя позолоченной рамой её красивое лицо и аппетитное тело.

- Ну, что Богом дано, невзгодами не выведешь! – притворно вздохнула она, - слушай тебе тапки как раз, а то мне мои малы.

- Ну, мои тебе будут точно велики, - сказал я, убирая один комплект белья в шкаф. – Куда?! Не отдам!

Я буквально вытряхнул Лерку из собственной обуви, которую она успела надеть, и вытолкнул её за дверь, бросив напоследок:

- Иди, Анубис быстро найдет тебе подходящие.

- Завидуй молча, - парировала она и показала мне язык.

- Ребенок! – бросил я свой последний аргумент и закрыл дверь.

- Мои тапки, - довольно проворчал я, обувая черные кожаные тапки на мягкой подошве.

***

Нас осмотрели в больничном крыле, взяли кровь и другие телесные жидкости на анализы. Все бы было ничего, пока нас не стал осматривать врач, который еще оказался и волколаком по совместительству. Нечестно! Будь он человеком, давно бы ему по морде съездил.

Наши парни выходили из кабинета мрачнее тучи с видом оскорбленного достоинства и молча усаживались на скамьи вдоль стен. На вопросы не отвечали. Естественно, не прошедшие еще осмотр стали волноваться. Когда настала моя очередь, то я был порядком вздрючен.

- Проходите за ширму, раздевайтесь, - сказал мужчина в белом халате.

Я прошел. Разделся. А зря! Надо было сразу делать ноги!

Ладно, то, что он мял и крутил в своих лапищах мое доказательство мужественности, я кое-как перетерпел. Но когда мне сказали лечь на кушетку…

Я лег.

- Повернитесь на бок, лицом к стене.

Я повернулся.

- Согните верхнюю ногу в колене.

Я согнул.

- А теперь раздвиньте одной рукой ягодицы.

???!!!!...

Чувствую себя использованным…

***

Нас повели на экскурсию по всему Убежищу, и гидом была огневолосая Джулия. Видать, наши парни еще не отошли от «осмотра», потому что даже не пытались как-то обратить её внимание на себя. А может они просто побаивались «волчицу». Не каждый мужчина сможет достойно пережить, если его женщина на лопатки уложит. Ну, я имею в виду превосходство в физической силе.

Нас посветили почти во все секреты их жизни под землей, показали оранжереи и теплицы, в которых цвели и пахли, поражая своим разнообразием, травы, овощи и фрукты под огромными прожекторами и в особом, искусственно созданном, климате.

На четырнадцатом уровне нас подвели к так называемому питомнику шелкопряда. Джулия с воодушевлением рассказывала, что это особенные насекомые, личинки которых покрывают себя коконом из очень прочной и гладкой нити, из которой делают шелковую ткань.

Мы с Валерией рассматривали этих самых «личинок», засевших на полуобъеденных листьях веток шелковичного дерева и дружно хмурились, пытаясь понять, почему Джулия с такой нежностью щебечет о своих «питомцах». Наконец, Валерия вынесла свой вердикт:

- Милые червячки.

- Это не червячки, - поправила её рыжая, - это личинки бабочки тутового шелкопряда – они гусеницы.

- По мне так на опарышей похожи, - тихо сказала мне Лерка. Я изо всех сил старался не расхохотаться, давясь смехом и тараща глаза, но когда рассмеялась сама Джулия, меня согнуло пополам от хохота, и слезы брызнули из глаз.

После питомника нас еще ожидал уровень, на котором расположилась сельскохозяйственная живность. Мы, как совершеннейшие дикари, принялись гладить, тискать и дергать эту самую живность. В итоге, в стойло с коровами нас не пустили, после того как один козлище, с рогами в мое предплечье, боднул меня под зад.

А затем нам показали самую изумительную вещь, которую я когда-либо видел. Мы стояли над бурлящей пеной в двухстах метрах под нашими ногами. Примерно на нашем уровне, слева, из бетонной стены вырывался поток подземной реки и с грохотом обрушивался вниз по пяти желобам. Свет преломлялся в брызгах, образуя небольшую радугу. На нас оседала водяная пыль, и приятно веяло сырой прохладой.

- Это просто фантастично, - заключил Алл, глядя вниз и позабыв о своем страхе перед высотой.

***

Когда экскурсия закончилась, нас решили накормить. Как оказалось, на каждом уровне был свой пищевой блок и волколаков, приведших нас сюда мы не увидели. А меня так и тянуло поговорить с Ликосом, потому что вопросов было море.

По этой причине я топтал полы в своей комнате, но долго топтать мне их не пришлось, потому что ко мне влетела разъяренная Валерия.

- Нет, Ринат, ты представляешь, я только что, вот этими глазами видела, - и она показала пальцами на «эти глаза», наверное, чтобы я не ошибся, какими именно, а то у неё их много, - как на Анубисе повисла какая-то дурында блондинистая с большими грудями и такими синими-синими глазками и звонко залепила ему смачный поцелуй.

- Куда «залепила»?

- Куда, куда? В губы!

- А что ты сделала? – спросил я, стараясь не сильно улыбаться.

- А ты как думаешь? Набросилась на неё и выдрала все пакли!

- Шутишь?! – я уже хохотал, представив себе эту картину, за Леркой станется.

- К сожалению да, - буркнула она и насупилась, - ушла я, стараясь не привлекать к себе внимания.

Теперь мои полы топтала разгневанная и озадаченная Валерия.

- Что мне делать? – наконец спросила она.

- Не знаю, - признался я.

- Ой, какой ты ограниченный!

- Зато честный, - улыбнулся я.

- Всё, не могу! Пойду спать! – и вылетела из моей комнаты маленьким торнадо.

Я извелся окончательно и, убедившись, что уснуть мне так и не светит, отправился на поиски альбиноса. Выйдя из лифта на 32-м уровне, я столкнулся нос к носу с Анубисом, который с охотой сообщил мне, где комната интересующего меня волколака.

Застыв перед дверью, ведущей в комнату Ликоса, я судорожно гадал, стучать или нет. А вдруг там Джулия…

И почему мне от этой мысли не по себе? Вот идиотизм то еще, что у здорового мужчины в самом расцвете лет (на этой мысли я улыбнулся) не может быть женщины? Может, конечно.

Растеряв остатки храбрости, я все же решил не мешать ему сейчас, а подловить как-нибудь потом. Развернувшись, чтобы уйти, я чуть не получил разрыв сердца. Ликос стоял аккуратненько позади меня, сложив мускулистые руки на могучей груди.

Меня отбросило назад, и я ударился спиной о дверь, в которую собирался стучать минутой ранее и скатился на пол.

- Ииии, - пропищал я, держась за сердце, - ить…ить!

- Я что, так страшен? – спросил волколак, широко улыбаясь.

- Не то слово, - пробубнил я, пытаясь подняться на ноги под пристальным взглядом альбиноса.

- Эй, я могу и обидеться! – задрал он одну белую бровь.

- Что-то слабо верится, - я все же поднялся на ноги и сейчас хмуро смотрел на клыкастую улыбку.

Ликос улыбнулся еще шире, и кожа у меня покрылась мурашками. Таким я его видел впервые. Ему шло… Очень.

- Зачем пришел? – спросил он меня.

Моя неловкость вернулась, и я опустил от смущения глаза в пол. Черт! Мне еще тапочкой пошаркать осталось!

- Я хотел поговорить.

- О чем?

Я взял себя в руки и посмотрел на него в упор.

- О тебе.

Все, сейчас пошлет.

Он молчал и разглядывал меня, изучая с ног до головы. Я поежился под его взглядом, ожидая приговора. Ликос подошел ко мне… слишком близко. Меня обдало жаром его тела, от которого перехватило дыхание, и кровь застучала в висках. Я застыл, не осмеливаясь смотреть ему в глаза, и поэтому передо мной были его губы, как раз на уровне моих глаз. Идеально очерченные губы…

- Заходи, - произнес он и открыл дверь за моей спиной, при этом задев меня почти всем своим телом.

Господи, какое же оно у него горячее…

Его комната казалась обжитой, в отличие от моей. В ней царил «творческий» беспорядок, тускло горел боковой свет возле письменного стола, на стене висела волчья шкура.

- За что ты его? – спросил я, потому что нужно было что-то спросить, указывая на шкуру.

- Да, не нравился он мне, много вопросов лишних задавал, - а он, оказывается, шутник.

- Жестоко, - буркнул я.

- Может быть, - пожал плечами Ликос, - так что ты хотел узнать?

- Все, - и я даже не запнулся от такой наглости, - расскажи мне о себе все.

- Прямо так и все? – прищурился он.

- Все, - подтвердил я.

- Даже, когда у меня подмышками волосы стали расти?

Издевается.

- Нет, мне будет достаточно знать, когда они у тебя на лобке выросли, - съязвил я, но видя, что улыбка альбиноса стала еще шире, спросил, - как ты родился?

- Из пробирки я родился. Я и мой брат-близнец Влад, - произнес он, глядя на меня своими холодными глазами.

Я поежился, вновь ощутив холод его взгляда. Ликос кивнул на кресло, стоящее рядом с постелью, и я устроился в нем. Волколак остался стоять, прислонившись к столу и скрестив руки на груди.

- Влад? Это, тот самый вампир, который с катушек слетел? – кажется, я скоро перестану удивляться чему-либо.

- Да, у нас одинаковый набор человеческой ДНК. Мы развивались в разных утробах, у нас разные суррогатные матери, которых мы не видели с рождения, мы росли в лаборатории под кодовыми именами ГОБН – 01 и ГОБН – 02, к нам по-другому и не обращались. Это отец дал нам имена. Влада он назвал в честь Трансильванского графа Влада Цепиша, прототипа Дракулы, а мое имя, в переводе с греческого, означает «волк».

Так, моя голова начинала понемногу гудеть.

- Отец?

- Исаев Дмитрий Анатольевич – сумасшедший генетик, лучший в своем деле. Он не был нам биологическим отцом, но мы воспринимали его именно так… Я воспринимал… а Влад убил его…

Я сглотнул, во рту стало нестерпимо сухо.

- Почему? – тихо спросил я.

Ликос долго молчал, разглядывая шкуру на стене, его лицо не отражало эмоций, только ноздри раздулись и побелели по краям. Я не стал настаивать на дальнейшем разговоре, потому что чувствовал, как ему больно вспоминать это, даже через сотню лет.

- Нам никогда не давали человеческой крови, отец знал, что это сведет нас с ума, но смысл и был в том, чтобы мы были монстрами, правда управляемыми, - продолжил он спустя время. – Мы росли в полтора раза быстрее обычных детей, когда нам исполнилось по двенадцать, наша внешность уже тянула на семнадцать - девятнадцать, мы стали меняться, отец сказал, что сильный выброс тестостерона в кровь, провоцирует нашу трансформацию. Он учил нас владеть изменениями, направляя в нужное нам русло энергию и предотвращать ненужную метаморфозу.

Он снова замолчал. Я считал удары собственного сердца. Спустя тридцать толчков, он продолжил:

- Правительство решило вмешаться в ход эксперимента, Ему не терпелось опробовать своё новое оружие, изучить все преимущества и слабости. Нас стали поить кровью людей, на меня это почти не подействовало, я справился с этой зависимостью, а Влад нет. Он дурел от человеческой крови, подсел на неё как на наркотик. Отец видел его одержимость и страдал, осознав, что потерял сына… Он любил нас, действительно, любил… Наши силы росли, Влад становился неуправляемым и смертельно опасным, к тому времени, как… всё это произошло, подросло новое поколение.

- Тридцать таких, как ты и тридцать таких, как он, - вспомнил я.

- Да, но они еще не подошли к трансформации, хотя были на грани. Правительство вынесло приговор - Влада нужно подвергнуть утилизации, как бракованный материал, они посчитали, что опыт не удался, слишком мой братец стал диким. Отец был приговорен уничтожить сына, должен был ввести в кровь яд… Я не мог смотреть на это, я не присутствовал там, - он потер лицо ладонью, убрал руку, вздохнул, - остались записи с камер слежения, это было … было ужасно, Влад разорвал отца как старую ветошь, уничтожил охрану и смылся, забрав с собой себе подобных… Я решил, что мне ничего не осталось, как поступить так же. Ребята не сопротивлялись, пошли со мной, мы долго скрывались в лесах, преследуемые по пятам спецназом. А когда узнали, что творится, было уже слишком поздно.

Я переваривал услышанное, опустив голову и рассматривая трещины в пластиковом полу.

- А как твой отец смог создать вас, откуда у него был код ДНК вампира и вервольфа? – этот вопрос меня действительно мучил давно, и я нарушил образовавшуюся тишину.

- Он годы убил на изучение легенд и мифов, еще больше времени он потратил на путешествие по странам, где когда-либо были зафиксированы случаи нападения на людей вампирами и оборотнями. Как одержимый исколесил весь белый свет.

Последовавший вздох был тяжелым, его грудь поднялась и опустилась подобно кузнечным мехам.

- Удивительно, но вампира он нашел вблизи Трансильвании в древнем заброшенном склепе в Карпатских горах. Местные крестьяне рассказывали о частых пропажах домашнего скота и списывали это на волков, но отец заметил, что волки не подходят настолько близко к человеческим селениям столь часто, особенно летом. Люди приняли его за помешанного, даже в Румынии суеверия осталось мало. Но отец выследил этого вампира. Это было жалкое, измученное существо, не имевшее ничего общего с теми детьми ночи, о которых рассказывают легенды. Он даже не сопротивлялся отцу, который смог его вывести из страны. Отец показывал мне записи исследования вампира. Жалкий, больной, полностью отказавшийся от человеческой крови, что и погубило его окончательно. Никто так и не узнал, за что это существо столь жестоко наказало себя, он не разговаривал, его голосовые связки были полностью атрофированы. Этот вампир умер через год.

В полумраке глаза Ликоса блестели двумя осколками льда, но сейчас этот лед был жарким и обжигал меня своею глубиной.

- А как же ДНК вервольфа? А как вы нашли Убежище? – у меня еще были вопросы, и я надеялся получить на них ответы.

- Где он нашел вервольфов, я не знаю, у них была целая община, существование которой держалось в строжайшей секретности, отец обещал сохранить тайну и они позволили ему взять у них пробу крови. Если они и были где-то на этом материке, то скорей всего Влад их уничтожил. Их слабостью было то, что полнолуние связывало их по рукам и ногам, сделать что-либо со своим врагом вне этой фазы луны они не могли. Отец же изменил их ДНК, соединяя с ДНК человека, поэтому мы независим от размера бледного диска над головой.

Убежище мы нашли уже после того, как была объявлена эвакуация, мы просто наткнулись на запахи в этой части тайги и выждали, когда кто-нибудь появится, нам пришлось долго ждать... мы тогда напугали местных до чертиков, но люди от безысходности и страха согласились с нами сотрудничать. А потом и вниз пустили.

Голова моя распухла. Я провел ладонями ото лба до затылка, растирая пальцами гудящую кожу, снова посмотрел на Ликоса и задал следующий вопрос:

- А имена кто вам давал?

- Имена? Да ребята сами друг другу давали, кому приятно носить код вместо имени? Их всех звали по порядковым номерам: ГОБН – 20 или ГОБН – 31.

- А почему ты ГОБН-01?

- Я родился первым, Влад через два часа.

- А-а! Слушай, вот, вы не зависите от луны, а те вампиры как были усовершенствованны?

- Они не боятся солнца, видят инфракрасное излучение… да вроде все. Отец говорил, что со времен их способности увеличатся, но при мне ничего подобного не было.

- Но стригои не переносят солнечного света.

- Стригои – генетические отбросы, мутанты, если это слово применимо к ним, исходя из того, что мы - совершенный генетический материал.

- Боже, как все сложно, - выдохнул я, откидываясь на спинку кресла и закрывая глаза. В моей голове сейчас была абсолютная каша, видать мозг пытался рассортировать информацию по степени значимости.

Неожиданно для себя я почувствовал поток воздуха и открыл глаза. Ликос сидел на корточках передо мной и пристально разглядывал мое лицо. Я удивленно вздернул брови.

- Что?

Он промолчал продолжая изучать меня: взгляд скользнул по губам, подбородку, шее…

- Ликос? – насторожился я.

- Не бойся, - шепнул он, вставая на колени и наклоняясь ко мне. Его руки легли на подлокотники. Мое сердце застучало так сильно, что мне казалось, будто я сам слышу его удары.

- Что ты делаешь? – спросил я по возможности твердо.

Все равно голос дрогнул, и как ему не дрогнуть, когда меня вновь обнюхивали?! Ликос втягивал воздух рядом со мной, едва не касаясь самой кожи.

- Ты пахнешь замечательно, мне нравится, - прошептал он рядом с моим ухом, - сразу понравилось.

- Чем это? – я пытался мыслить связно, но это получалось с трудом, и я никак не мог вспомнить, почему мне надо уйти сейчас.

- Твой страх, - сказал он, зарываясь носом в мои волосы, - он пахнет иначе… вкуснее.

Длинная коса упала мне на колени, и я непроизвольно стал гладить её, наматывая на руку.

- Почему?...

- Не знаю…

Он убрал с моей шеи волосы и прошелся по коже горячим языком, словно слизывая что-то. Я, наконец-то, пришел в себя, уперся рукой ему в голую грудь, пытаясь оттолкнуть, и отдернул руку. Меня почему-то стало смущать, что рядом со мной полуголый мужик в одних штанах.

- Я, пожалуй, пойду к себе, - сказал я.

Ликос взглянул на меня. Я сглотнул. Его глаза были прищурены, ноздри трепетали.

- Да, иди…пожалуй, - повторил он за мной, а сам склонился, дыша мне на губы. Я вжался в кресло, не зная, как реагировать…

- Волосы отпусти.

- Что? – не понял я.

- Волосы мои отпусти, ты держишь их, - лицо Ликоса было сдержанным и не выражало больше никаких эмоций.

Я взглянул себе на руку, и обнаружил его косу, намотанную на свою руку почти до локтя. Быстро скинув белые кольца, я выскользнул из кресла боком, стараясь не задевать волколака. Меня проводили до двери тяжелым взглядом.

- Спокойной ночи, - пробормотал я, выскальзывая в коридор.

Я спустился к себе на уровень, все еще пребывая в ступоре. Вот что это было? Я даже не знаю, что и думать? Может это их какая-то волколачья особенность? Пойду с Женькой пообщаюсь, он у нас специалист по мужским знакам внимания… женщин то у нас мало было…

Задумавшись над поведением Ликоса, я забыл постучаться и открыл дверь в чужую комнату без спроса. Из темноты на меня сверкнули два янтарных глаза, и я остановился, потеряв, и так не до конца вернувшийся дар речи. Буря растянул губы в ухмылке, закинув за голову одну руку. Затем я увидел вскинувшуюся блондинистую макушку Женьки и его большие и испуганные глаза.

- Эээ, я… - что говорят в таких случаях? – Позже зайду, ага?

Я выскочил пулей за дверь и захлопнул её за собой. Двинуться я смог не сразу. А когда собрался с мыслями, то дверь отварилась, и мне явился завернутый в простыню юноша.

- Рин, ты…- начал он смущено.

- Да, ладно, расслабься, Жека, - успокоил я его. – Ничего нового о тебе я не узнал.

Он распахнул свои голубые глаза и покраснел от плеч до макушки.

- Откуда?..- совсем поникшим голосом спросил меня парень.

- У нас станция то маленькая, - хлопнул я его по плечу.

- Да… да, маленькая, - он в конец смутился и стал изучать пол.

- Да не скажу я никому, не ссы, - обнадежил я его, - или ты думаешь, что я убегу, с воплями: «помогите, извращенец!»

Женя вскинул на меня глаза и досадливо сморщился.

- Это твое личное дело парень, да и если судить объективно, то клеймить у нас придется каждого третьего мужика. Я же знаю, что вы с Аллом… были вместе.

- Мы давно уже… «не вместе».

- Знаю.

- Но ты ведь не такой?

- Я – нет. И что с того, это не меняет дела. Ладно, спи спокойно. Буря… надо же, - хохотнул я, разворачиваясь и направляясь к себе.

Стоп! Буря – волколак, Ликос тоже. Мне, что же, расценивать его вечернее представление, как попытку соблазнить меня? У них все волколаки бисексуальны? Или только гомосексуальны. Ай, голова уже болит.

Черт, что делать?!

***

Я умудрялся вот уже неделю избегать Ликоса. Нас быстро вводили в быт станции, разбрасывая по уровням, предлагая на выбор ту или иную работу. Мы втягивались с удовольствием и небывалым рвением, стараясь быть причастными к их жизни. И как-то за всем этим я не успевал задуматься над возникшей проблемой. Если она, конечно, возникла, может я сам себя и накрутил.

Я шел по 20-у уровню, где находились школа, детсад и библиотека. Вот в библиотеку я и направлялся, когда затормозил возле широкого окна, за которым копошились детишки, примерно трехгодовалого возраста. Меня надолго приклеило, у нас-то давно дети не рождались, самому младшему сейчас было пятнадцать. А тут такие мелкие зайцы, прыгают и скачут, достают няньку по полной программе. Смешные. Рассматривая их, я стал замечать среди детей и малышей с янтарными глазами. Дети волколаков. Вот как…

А потом я увидел и мальчика с абсолютно белоснежными кудряшками и светло-голубыми глазами.

Сердце замерло, и меня прошиб холодный пот.

- Что ты тут делаешь? – услышал я спокойный голос.

Повернувшись на него, я увидел Джулию.

- На детей смотрю, - ответил я, возвращаясь взглядом к малышу-альбиносу, - у нас давно детей не рождалось.

- Странно, - удивилась рыжая «волчица».

- Ага. Слушай, а вон тот «белоснежный» малыш, он ведь Ликоса?

- Да.

- А кто мать? – спросил я спустя минуту.

- Я.

Я повернулся к ней, чувствуя, что стал бледней обычного.

- А почему вы не живете вместе?

Джулия улыбнулась несколько скупо.

- У нас не те отношения, чтобы связывать друг друга.

- Но…

- Ребенок не повод для брака.

Когда я, наконец, собрался с духом хотя бы просто взглянуть в глаза Ликосу, если не поговорить, то он во главе с волколакми уже отправился за нашими людьми.

Глава 5

Они меня притягивали, не могу не признать этого. Из всего убежища только к Джулии и её сыну меня тянуло как магнитом. За последнюю неделю проводить вечера вчетвером стало для меня привычкой.

А началось все с того, что Джулия не раз и не два ловила меня возле смотрового окна в детском саду. Я смотрел на сына Ликоса и думал, что беловолосый волколак был когда-то вот таким: маленьким и трогательным. И кто-то растил из него идеальную смертоносную машину… И этого человека он называл отцом.

Джулия обратила внимание на мою одинокую фигуру, часто маячившую возле окна. Спросила, не в библиотеку ли я иду. Ну, да, конечная цель библиотека. Волчице стало интересно, что именно я там хочу найти. Я ответил: все! Она рассмеялась. У неё красивый смех и выглядит она при этом очень…не знаю, свободной, наверное, открытой, легкой… И я вдруг ляпнул, что хотел бы больше узнать про эвакуацию и то, что творилось на поверхности после. Джулия пригласила меня к себе. Вот так просто.

Пришел я не один, а с Аделью. Девочка была непреклонна в своем желание пойти со мной, и мне ничего другого не оставалось, как подчиниться.

В комнате Джулии мне понравилось, как только я вошел. Меня словно обернули во все её вязанные из лоскутов одеяла и сунули в руки охапку самодельных мягких игрушек. Маленький Лион и Адель быстро нашли точки соприкосновения: лечили какому-то плюшевому медведю лапу, предварительно её «сломав». Ни одна игрушка не осталась без внимания «доктолёв». К концу вечера они все были перебинтованы всевозможными тряпочками и шарфами.

- Ты говорил, что хотел бы знать об эвакуации больше, - начала Джулия разговор спустя минуту неловкого сопения с моей стороны.

- Эмм.. ну, да, - вспомнил я причину своего приглашения и заерзал в кресле.

- Я думала, что Ликос все вам рассказал.

- В общих чертах, - кивнул я.

- Про своего отца рассказал?

Я кивнул сдержанно. Я не понимал этого человека.

- Значит ты знаешь, как смог сбежать Влад?

- Да.

- Если честно, я даже не знаю, что добавить, - задумалась Джулия.

- А ты рассказывай все, что знаешь, - я улыбнулся. Скромный такой.

- Нехилые у тебя запросы, - рассмеялась волчица в ответ.

Из того, что она мне рассказала, я действительно почти всё уже знал. Джулия это объяснила тем, что сама все слышала от кого-то, а не была свидетельницей событий, так как родилась на десятилетия позже. Она была инфицированным волколаком. Единственное что стало для меня новостью, так это полное исчезновение стригоев и вампиров спустя год после эвакуации.

- Ликос знал, где обосновался Влад со своей тридцаткой и «новобранцами», но такое глобальное исчезновение кровососов, осталось для нас непонятным, - говорила Джулия. – Скорей всего сам Влад и подчистил за собой хвосты, такое количество ртов просто так не прокормишь.

- Но как это возможно? – удивился я. – Их должно быть тьма тьмущая была.

- Так оно и было, - подтвердила волчица.

- Тогда как?

- А кто его знает? – развела она руками.

Мне нравилось проводить вечера с рыжей волчицей. Я прекрасно знал, что кроме дружеской беседы мне рассчитывать не на что. А жаль…

Я как-то задал вопрос, сколько Лиону лет.

- Полтора, - она взглянула на увлекшегося рисованием мальчика и вздохнула. – А выглядит на четыре… Он слишком быстро растет, я не успеваю за ним… не успеваю насладиться его детством.

Лион поднял от бумаги счастливое лицо и помахал перепачканной черным рукой. Дети беззаботно развалились на полу, перевернувшись на животы, и усердно что-то малевали углем.

Мать смотрела на сына с нежной грустью… а сколько её было в колыбельных, которые она пела ему перед сном. У Джулии был завораживающий глубокий голос, и исполненные ей песни ввергали меня в состояние экстатического транса. Я слушал и почти не дышал и не шевелился, а только следил за ней взглядом. Наблюдал, как она склоняется к сыну, и рыжая прядь непременно соскальзывает ей на щеку, и мне безумно хотелось дотронуться до мягких волос также свободно, как и волчица прикасалась к волосам своего сына, перебирая белые прядки.

- Когда зимний вечер уснет тихим сном,

Сосульками ветер шумит за окном,

Луна потихоньку из снега встает

И желтым цыпленком по небу идет.

Ах, что Вы хотите? Хорошие сны.

Вы мне расскажите о тропах лесных,

Где все словно в сказке, где сказка сама

Красавица русская бродит зима.

Но что это? Холод на землю упал,

И небо погасло, как синий кристалл.

Тот желтый цыпленок, что в небе гулял,

Все белые звезды, как зерна склевал…*

- Ты скучаешь по нему? – спросила вдруг волчица, сломав уютную тишину, которая наступала после её колыбельных. Шел конец третьей недели, как Ликос ушел за нашими людьми. И да, я скучал. Но это те чувства и желания, которые я бы не хотел выставлять на всеобщее обозрение. Только врать Джулии я не мог.

- Да, - ответил я, не избегая её взгляда. В свое короткое «да» я вложил многое: все свои терзания и сомнения, которые переродились в это «да».

- Я тоже, - и с её стороны это не было вызовом мне. И ревностью это тоже не было. Просто она решила не врать мне и открыться. Так же, как и я.

Только я не испытал по этому поводу ни грамма радости… Мне совершенно не хотелось быть одной из сторон треугольника, потому что какой стороной меня не разверни, хоть передом, хоть задом, результат один: третий лишний.

Грубо, зато правда.

***

Мы уговорили Джулию подняться на поверхность. Ну, хорошо, не «мы», а Адель с Лионом. Этим маленьким лисам невозможно отказать. Малышня в течение недели ходила за волчицей и просила сводить их погулять. После долгих уговоров и двух пар «несчастных» детских глаз, броня Джулии треснула. Захватив с собой с десяток волколаков, мы отправились «гулять».

Я больше месяца не поднимался на поверхность, а здесь оказывается уже осень. Безоблачное небо, еще теплое солнце, мир вокруг желто-красный и паутинки летают в воздухе, невидимой щекоткой облепляя лицо. Бабье лето. Я накачал легкие до отказа, и шумно выдохнул. Воздух хотелось не только вдыхать полной грудью, но и хватать горстями, втирать в кожу. Не то чтобы в Убежище было затхло, нет, там была мощная вентиляционная система, но со сладким лесным воздухом это не сравнишь.

Мы отошли где-то метров на сто от ГУ к озеру. Адель с Лионом были в восторге и настолько бурно выражали свою радость, что Джулии периодически приходилось отгонять их от воды. Я наблюдал, как они с визгом разбегаются от неё в разные стороны, маленькие цветные мячики с развивающимися шарфами за плечами. Мне хотелось самому бегать и кричать, и я пританцовывал на месте, как гарцующий конь.

Всё произошло слишком быстро. Волколаки вдруг ощерились и согнали нас вместе, взяв в кольцо. Джулия подхватила на руки сразу обоих малышей. Она хоть и была женщиной, но физически оставалась сильнее меня. Я стал оглядываться по сторонам, пытаясь рассмотреть хоть что-то за широкими спинами волколаков. Такая возможность представилась тут же: стригои посыпались как снег на голову. Блин, крупными такими снежинками, будь они не ладны. Но что-то в их атаке было не так… Они нападали при ярком свете, истекая кровавыми слезами (странно, я ведь видел, что вся жидкость в их организме прозрачная). К тому же они крались молчаливыми тенями, без обычных своих диких воплей. И еще одна странность: белые обычно нападали хаотично, ими руководил голод и желание достать жратву любой ценой, даже если эта цена – их части тела. А в этой атаке чувствовался слабенький и прозрачный, но все же стратегический план. В чем он заключается, я понял, когда стригоям удалось оттеснить меня из круга и оставить без защиты. В глазах заискрилось и побелело от крепкого удара по затылку.

***

- Открой глаза, красавчик, - чья-то рука весьма ощутимо отвесила мне пощечину.

Я уже достаточно пришел в себя, чтобы понять, что голос принадлежит мужчине. А вместе с возвращенным сознанием, вернулась и боль в затылке. Я даже не пытался сдерживать стоны и вести себя мужественно, терпеть стиснув зубы.

- Чем ты меня приложил, придурок? – простонал я, поднимаясь в положение сидя, при этом разглядывая парня. То, что это он меня вырубил, сомнений не было.

- Вот этим, - юноша помахал перед моим лицом кистями, сцепленными в замок.

- Не плохо, - похвалил я, пытаясь оглядеться. А толку? Тайгу я не знал. Мы в лесу, вот все, что можно было понять. Я повернулся к своему похитителю, - чего надо?

Он встал и улыбнулся счастливой улыбкой, демонстрируя свои клыки. К клыкам я привык, но сейчас передо мной был не волколак, а бледный пацан, примерно моей комплекции и возрастом чуть младше меня. У него были бы самые обычные серые глаза… Были бы, если бы не зрачки сузившиеся до едва различимой точки. Его кожа была почти белой с синеватым оттенком, вены стелились очень близко к её поверхности, а на голых от плеч руках сосуды вились толстыми шнурами до самых пальцев, кончики которых были унизаны острыми когтями. Только потом я узнаю, что вены так набухнуть могут только у голодного вампа.

- Вставай, - сказал он, не прекращая улыбаться.

Я медленно встал. Внутри нарастал ком страха.

- Теперь беги, - парень махнул рукой в сторону.

- Зачем? – напрягся я, чувствуя, что ничего хорошего меня не ждет.

- Я не люблю пассивную жертву, мне нравится, когда добыча сопротивляется, боится, борется за свою жизнь до последней капли крови. Это вкусно. Ну?!

Улыбка его трансформировалась в оскал, верхняя губа поднялась, оголив бледные десны. Мне было страшно. Мне было очень страшно, но бежать и петлять от хищника по-заячьи, я был не намерен.

- Нет, - ответил я, чувствуя, как кровь отхлынула от лица. Это ощущалось ледяной коркой сползающей со лба на подбородок.

- Мне так не нравится, - вампир надул губы и стал накручивать на палец русую прядь из длинного конского хвоста. Выглядел он заправской кокеткой, и это меня совсем выбило из колеи.

Пока я хлопал непонимающе глазами, настроение у парня резко изменилось. Я оказался поваленным на землю и оседланным.

- Ладно, пойдет и так, - вздохнул и рванул меня за волосы на себя. – Боишься? Правильно, бойся, от страха кровь такая сладкая.

Я на автомате уперся ему в грудь, ледяную и беззвучную, но как бы я не старался, а оттолкнуть его не смог. Вампир позволил мне потрепыхаться, а потом рассмеялся.

- Ну, хватит. Кстати, если выживешь, и тебя найдут, передай Ликосу привет от Влада, он очень просил, - и дернул мою голову вбок. Я зажмурился от страха и закусил губу до крови. Помню, успел еще подумать, что врет он все – кровь все такая же соленая, а не сладкая.

Клыки легко пробили кожу. Боль от укуса напомнила удар по свежей гематоме, но она стала быстро ослабевать. По мере уменьшения болезненных ощущений у меня стали неметь губы. Мое тело обмякло, и «объятия» кровососа стали крепче.

Вернулась ледяная корка, только на этот раз она стекла по всему телу и застряла в кончиках пальцев. И после я уже не слышал сосущих звуков, не ощущал жадного, холодного рта на своей шее. Белый туман поглотил меня и соблазнил тяжелым сном.

***

Меня ломало. Мое тело выкручивало, выворачивало наизнанку. Это была боль на грани восприятия. Я никогда не думал, что можно ТАК чувствовать каждую клетку своего организма. Я сгорал заживо, сквозь мои вены проталкивали металлические тросы, разрывая сосуды в лохмотья. И снова холод, кровь замерзала, внутри меня образовалась глыба льда, давящая на сердце. Мое тело стало трясти в ознобе, и по разорванным венам потек жидкий азот. Кажется, я кричал, но этот ад не прекращался и не давал мне уйти от реальности в небытие, заставляя корчиться в бесконечных муках. Или мне казалось, что в бесконечных… Я не знал, что было свидетелем моей агонии – солнце или луна, и сколько раз одно светило сменило другое на небе. Я был слеп.

Боль отпускала долго. Затихая, она скручивала мышцы судорогами и, наконец, наступило долгожданное освобождение. Абсолютная тьма и тишина. Вакуум.

И в этом вакууме меня посетило Оно. Именно – Оно. Потому что я боялся дать ЭТОМУ логическое название, тогдабы мне пришлось признать, что ЭТОГО у меня больше нет. Мало того, мне пришлось бы пережить мысль, что Оно когда-то существовало во мне.

Я открыл глаза, но мир вокруг не изменился. Тьма. Но эта тьма стала рассеиваться светом, источник которого я не мог определить, пока не понял, что этим источником является моя кожа. Свечение усиливалось до тех пор, пока тьма ни стала сияющей белой. Потом свет начал мешаться с темнотой и тускнеть. Надо мной зависло эфемерное тело. Я оказался лицом к лицу с чем-то до сих пор невиданным, но в перетекающей игре светотеней я узнал себя. Оно прикоснулось к моему лицу невесомой ладонью, оставив на щеке ощущение теплого бриза, и внутри меня гулким шепотом прокатились слова:

- Не теряй себя…

И после этих слов свет вытолкнул тьму и сжался в маленькую точку, которая беззвучно лопнула, растворившись в темноте золотыми искрами.

Не знаю, сколько я провел в таком состоянии, но из анабиоза меня вывел голос, громыхнувший поблизости.

- Рин!

Мышцы напряглись, в голове бухнуло: «ВРАГ!» - приводя мое тело в состояние боевой готовности. Каждый сенсор, за исключением зрения, улавливал малейший сигнал извне. На меня обрушились звуки, запахи, тактильные ощущения. Я чувствовал, с какой стороны чужой, слышал его дыхание и сердцебиение. Гулкое, размеренное. Тук-тук…тук-тук…

Каждый волосок на моем теле завибрировал, поднялся дыбом, почуяв опасность. Я был погребен под слоем опавшей листвы, и справа от меня чьи-то ступни шуршали лесной подстилкой. Подпустив потенциального врага, как можно ближе, я бросился на него, выставив вперед руки, будто у меня были когти, и когда мои пальцы пробили плоть врага, я понял, что да – были. Я успел вонзить клыки прежде, чем меня пригвоздили к земле, обездвижив руки.

- Рин! Рин! Успокойся! Это я – Ликос! Рин!

- Ликос?!

Я втянул его запах: смесь хвои, свежей дождевой горечи… Он пах лесом, но к запаху леса примешивался аромат, характерный только для белоснежного волколака: поношенной кожи, пота и меха. Это успокоило меня.

Я тщетно шарил глазами в темноте, пытаясь его увидеть.

- Ликос? – позвал я.

- Я, - волколак скатился с меня и сел рядом.

- Я не вижу тебя, - пожаловался я, садясь следом.

- Бывает такое, когда вампиры берут слишком много крови. Но это пройдет… Кто это сделал?

- Не знаю, - признался я, потирая место укуса. Шея болела, но никаких следов не осталось, - совсем молодой парень, сероглазый, русоволосый.

Я пытался задушить в себе зарождающуюся истерику, связанную с моим изменившимся статусом.

- Вряд ли он так молод, как ты думаешь, - усмешка справа от меня.

- О, Господи! - я подскочил в ужасе. - Джулия с детьми!

- С ними все в порядке, - поспешил меня успокоить волколак. Тяжелая горячая ладонь легла мне на плечо. – Отбились.

Я расслабился и повел плечом, сбрасывая его руку.

- Я теперь вампир, да? – знаю, что вопрос из ряда «тупой, еще тупее», но его необходимо было озвучить. Убить маленькую, трепыхающуюся надежду.

- Да, - скупо.

- Изменить ничего нельзя?

- Нет.

Не знаю, что в таком случае чувствуют другие, но в моей голове была сейчас гудящая пустота.

- Знаешь, - произнес я после длительного молчания, - а ты отвратителен на вкус.

Смех.

- Знаю, так задумано, иначе мы пережрали бы друг друга.

- Понятно, - я замолчал, погрузившись обратно в гудящую пустоту. Но потом вспомнил о послание и добавил, - Кстати, Влад передал тебе привет.

Тишина. Если таковая может быть в лесу. Судя по пению птиц, был день. Справа от меня зашуршала листва, ломающаяся под тяжестью большого тела, потом воздух разорвался со свистом и тяжелый удар сокрушил ствол дерева. Хруст и с громким трррзыы часть дерева рухнула на землю.

- Эй, - возмутился я, - не ломай деревья, они не причем!

И все же он слишком быстро двигается.

- Прости, это я виноват! – Ликос рухнул передо мной на колени, и я ощутил возле лица его дрожащие ладони.

Мне захотелось вмазать ему, как следует, чтобы не смел больше нести подобную ахинею, но мое тело свело судорогой. Я забился в припадке. Это длилось недолго, но чувствовал я себя после побывавшим под стадом быков.

- Что это было? – спросил я, когда смог отдышаться.

- Первый голод, - голос Ликоса резонировал внутри меня, потому что моя спина была тесно прижата к его груди. – Потом будет хуже, если ты не напьешься сейчас.

- Напьюсь чего? Крови? – меня передернуло.

- Да.

- Нет! – я попытался встать, но сильное головокружение бросило меня назад, в руки волколака.

- Тебе не обязательно пить человеческую кровь сейчас, можешь начать с животной.

- Мерзко, - пробормотал я ледяными губам, - не хочу быть кровососущей тварью.

- Тебе некуда деваться, - прошептал он мне в шею, а потом потерся щекой о мои волосы. – Дверь в обычную человеческую жизнь для тебя теперь закрыта.

- Знаю, но я не могу пить кровь, - ответил я упрямо, погружаясь в сон.

Ликос был как печка, и моему телу очень нравилось находиться в его объятиях, греясь, оно расслаблялось. Горячие губы ткнулись мне в плечо и долгими поцелуями поднялись до уха. Это откровенное действие вызвало во мне лишь чувство комфорта, не больше, не меньше. И еще запоздалую мысль, где это мой свитер?

- Не надо пользоваться моей слабостью, - промямлил я и отключился.

Мое пробуждение было более чем болезненным. Новая судорога, сильнее предыдущей, скрутила меня. Я пытался выползти из собственной кожи, вонзал когти в почву, но все равно закончил в позе эмбриона. Крупная дрожь сотрясала мое тело, слезы безостановочно текли из глаз, и я мог только тихо скулить.

Огромный источник жара окутал меня, тяжелые руки обвили мой торс и притянули к теплу вплотную. Дрожь стала ослабевать.

- Ты понимаешь, что долго так не протянешь? Скоро судороги будут такими мощными, что мышцы начнут выворачивать суставы наизнанку.

- Плевать, - хрипло прошептал я, - не буду пить….кровь.

- Я прошу тебя…- его руки сильнее сжали меня.

Мне пришлось собрать остатки сил, чтобы моя просьба звучала убедительно.

- Это я прошу тебя, проявить уважение к остаткам моей человечности.

В ответ он возмущенно засопел мне в затылок.

- Ликос? – позвал я.

- Да..? – выдох и жар коснулся кожи головы.

- Как ты меня нашел?

- Повезло. Та тварь, что укусила тебя, хорошо замела следы. Вампир тащил тебя через болота и открытую воду… я почти потерял твой запах. Шел наугад, а потом уловил твой след.

- Зачем ты меня искал?

Ответить Ликосу помешала новая судорога. Их было еще три и во время третьей, суставы запястий и лодыжек вывернуло с громким влажным звуком. Я потерял сознание.

Соленый и горячий металл заскользил по языку и скатился в горло. Я сглотнул. Мозг взорвался криком. ЕЩЕ!

Я попытался дотянуться до залога своего спасения, но не смог. Тело не слушалось.

Меня стало трясти.

Твердая рука приподняла меня, и я почувствовал прикосновение к губам рифленого металла. Холодный и слегка сладковатый запах крови ударил в нос. Я открыл широко рот и стал поспешно глотать соленую жидкость. Мой рот, пищевод, а за ними и желудок стали гореть, но эта была не боль, а облегчение.

- Еще! – застонал я, когда поток крови в мой рот прекратился.

- Нельзя, - услышал я голос Ликоса, - для первого раза достаточно, я и так переборщил.

- Еще! – захныкал я умоляюще.

Но в этот момент мне пришлось узнать, что такое болезненная регенерация.

Я орал и выгибался дугой, пока мой организм восстанавливал искалеченное тело. Ликос взял мою руку, и сжал ладонь на своем запястье, и я вонзил в него когти. По моим пальцам заструилась горячая кровь.

Когда боль прекратилась, меня охватила эйфория. Я катался по земле, тянулся всем телом, как большая кошка. Кожу стянуло и покрыло мурашками от сильного возбуждения, по позвоночнику разлилась истома, из-за которой хотелось потереться об кого-нибудь. Я хохотал как умалишенный и втирал в кожу что-то несуществующее, но от собственных прикосновений я млел и терялся в удовольствие.

- Эй! – возмутился я, когда оказался метрах в двух над землей.

- Хватит мне тут представление устраивать, - Ликос взвалил меня на плечо, - пошли мыться, а то от тебя воняет.

- От меня?! – я снова зашелся в приступе идиотского хохота. – Прости, но я был уверен, что это от тебя! И заметь, я тактично молчааааа!!!...

Смех резко оборвался, потому что мою обдолбанную кровью тушку бесцеремонно швырнули в воду.

- Твою мать! – взревел я, выныривая. – Совсем охренел?!

Ответа не последовало, я услышал только всплеск воды. У меня дернулись уши, как у какой-то зверушки, и тело напряглось, почувствовав под водой вибрацию и приближение постороннего существа.

- Ликос? – позвал я настороженно. Будь проклята моя слепота!

Волколак поднялся из воды прямо перед моим носом… И я увидел его.

- Господииитыжбожежмооой! – протянул я пораженно и нечленораздельно.

- Что?

- Я тебя вижу! – прошептал я. А вдруг от резких, громких звуков видение пропадет?

Передо мной стоял по пояс в воде сгусток света. И выглядел этот сгусток иначе, нежели Оно. Кожа Ликоса излучала неравномерное оранжево-алое сияние, которое было приглушенней по сравнению со слепящим светом, посетившим меня в «вакууме». Сосуды разветвлялись изогнутой «стеклянной сетью», наполненной бордово-красным неоном. Самой яркой точкой было сердце. Оно вспыхивало маленьким взрывом с каждым ударом, заставляя вспыхивать и «сеть». Я вытянул руку, и сжал кисть в кулак: сердце волколака оказалось больше. Мое тело было тьмой, тенью, без проблеска света…Разжав пальцы, я накрыл горячую грудь над сердцем Ликоса своей черной ладонью. Обжигающая упругая кожа, выпуклая грудная мышца… Я вздохнул и улыбнулся будоражащим ощущениям.

Моя кожа пропустила часть света по краям, обрисовав контур раскрытой кисти, а потом и кости просветились тонкими узловатыми трубками. Я отнял ладонь от Ликоса, и выставил её во тьму. Рука светилась какое-то время, но потом быстро потускнела и погасла совсем.

Я взглянул в лицо волколака. Он не мешал моим экспериментам, ожидая, когда я наиграюсь.

- Это инфракрасное излучение, да? – спросил я.

- Да, - шевельнулись губы, горящие кровью, а затем растянулись в улыбке, оголив ряд светящихся зубов.

Я хохотнул. Его лицо было и забавным и устрашающим одновременно. Волосы, брови и ресницы были полупрозрачными нитями, глаза – красно-оранжевыми прожекторами, а под кожей паутина света.

- А почему я не свечусь? – я надул губы и даже хныкнул. Обида в тот момент была какой-то детской, с подходящей характеристикой «до соплей зеленых».

- Потому что твое тело не выделяет тепла.

- Но я же чувствую жар внутри и прохладу воды ощутил, когда ты меня в неё бросил.

- В твоем организме происходят реакции, которые не позволяют теплу выходить вовне, накапливая его в мышцах… твоя кожа холодная. Когда ты проголодаешься, то даже арктические воды тебе покажутся парным молоком.

- Интересно.., - я снова положил ладонь ему на грудь, а потом стянул с себя майку, взял его руку и приложил уже к своей груди. Мы так и стояли до тех пор, пока моя кожа не нагрелась и не загорелась огнем тлеющих углей, высветив узоры вен. Тогда я взял вторую его руку и приложил к другой стороне своей груди.

- Я хочу весь светиться, - сказал я, и поднял на волколака умоляющий взгляд.

«Взрывы» в его груди участились, и дыхание слегка сбилось.

- Ты не понимаешь, о чем просишь, - Ликос положил одну горячую ладонь мне на поясницу, а второй погладил лицо. Я зажмурился от яркого света возле глаз. – Завтра опьянение от первого насыщения пройдет, и ты можешь пожалеть о том, что сейчас произойдет.

- Мне плевать, что будет завтра! Заставь мое тело светиться сейчас! – потребовал я, прислоняясь к нему грудью. Я с упоением ощутил бешеный стук его сердца.

- Смотри, запоздалые сожаления я не приму, - хмыкнул Ликос уже возле моих губ.

Я сам уничтожил расстояние между нами, приникнув к его губам своими. Моя кожа таяла везде, где волколак прикасался ко мне, и я, в нетерпении, забрался на него, скрестив ноги за спиной. Широкие ладони подхватили меня под ягодицы и моя персональная грелка вынесла меня на берег.

Ликос заставил мое тело гореть… Да что уж там, некоторые части этого самого тела светились так, что глаза слепило. Этой ночью я больше не смеялся, а только стонал и мычал что-то нечленораздельное.

***

Что со мной могло случиться еще более ужасного, чем уже случилось? А то, что я проснулся следующим утром и понял, что я вполне себе пышущий здоровьем кровосос. Причем не просто пышущий здоровьем, а к тому же обнаженный, хорошо оттраханный и лежу на груди голого волколака-альбиноса, который мирно посапывал и даже не подозревал, что его ждет дальше… А дальше его ждал МОРДОБОЙ!!!

- Ликос, проснись, сокол мой ясный, - проворковал я.

Хорошо, признаюсь, мне очень понравилось двигаться бесшумно, это позволило мне сесть на волколака, при этом не разбудив. Я устроился так, чтобы моя кожа не соприкасалась с его.

- Лииикооос… - удивительно, я даже мурлыкать умею.

- М-м…что?.. О, ты уже види..- он не успел договорить, потому что мой кулак врезался в его скулу.

А потом еще раз и еще, пока я не выбил из него остатки сна, и Ликос не перехватил мои кулаки.

- Ты что натворил, мать твою?! – проорал я, выдернув руки и соскочив с волколака.

- Я был так плох, милая? – Ликос приподнялся на одном локте, ощупывая рукой пострадавшее лицо.

- Ах ты!...- я занес ногу для удара, и плевать, что лежачего не бьют! Этот заслужил!

Моя ступня врезалась в землю, не успев за перекатившимся альбиносом. Ликос поднялся на ноги и выпрямился во весь рост.

- Не смей стебаться надо мной и увиливать от ответственности! - прорычал я, не сдерживая гнева.

- Увиливать от ответственности? Что ты?! Да я прямо сейчас готов под венец! – он откровенно смеялся, нахально улыбаясь.

Я зарычал, оскалив клыки.

- А тебе идет, такой дикий, - волколак поиграл бровью и облизнулся.

Я бросился на него, схватив за косу под затылком, и дал под дых. Он не дрался со мной, а уходил от ударов, перехватывая мои разбушевавшиеся конечности.

В итоге я оказался прижат спиной к его груди, а мои руки были зафиксированы впереди крест-накрест.

- Успокойся! – рявкнул он мне в ухо. – Что именно тебя привело в бешенство?!

- Я тебя просил уважать мой выбор?! Просил?! – ревел я, вырываясь и зверея с новой силой.

- Я думал дело в сексе…

- К херам секс! За него я тебе потом башку откушу! – я подогнул ноги, надеясь, что он пошатнется под тяжестью моего веса. Да только без толку.

- Все не так страшно, как ты себе представляешь. Если ты не будешь пить человеческую кровь, то сможешь избежать приступов зверства, - увещевал меня Ликос, продолжая удерживать на весу.

- Я-НЕ-ХО-ЧУ-БЫТЬ КРОВОСОСОМ! – заорал я в безмятежно синее небо.

Волколак разжал руки, и я успел встать на ноги, перед тем, как он оттолкнул меня. Я по инерции сделал пару шагов вперед и развернулся, оскалившись.

- Ну не мог я тебя потерять! НЕ МОГ! – выкрикнул он, и взгляд его был бешеным, испепеляющим от гнева, бурлящего в них. – Ты это понимаешь?!

Я встал перед ним, как та самая Сивка-Бурка, хлопая в недоумении глазами. Ликос поджал губы и ждал моих ответных действий. А что я? Я опустил взгляд, не зная, что сказать и пытаясь привести дыхание в норму.

- Где моя одежда? – в этот момент я чувствовал себя не просто обнаженным, а без кожи.

Ликос обвел взглядом окрестность: небольшую полянку перед озером, окруженного лесом. Отошел, пошуршал и принес мои штаны, ботинки и свитер. Майку я утопил вчера сам… Даже вспоминать не буду при каких обстоятельствах.

Я забрал одежду, несколько резковато, но нервы ни к черту.

- И сам оденься, - попросил я.

- А что тебе не нравится? – Ликос принял позу античного дискобола, поиграл мышцами, потом повернулся спиной и показал «крылья» во всей красе. А я ошалело таращился не на красивое развитое тело, а на заживающие полосы, покрывающие его спину и ягодицы. Ликос глянул на меня из-за плеча. – Как?

А улыбка то какая широкая. Все зубы напоказ.

- Хватит зубы сушить, шут гороховый, - буркнул я и пошел одеваться.

Все вещи пришлось отстирывать от песка, земли и муравьев. Штаны и свитер я натянул сырыми, все равно холода не чувствую, но ботинки поставил сушиться. Вампир, не вампир, а «чавкать» сырой обувью все равно неприятно.

***

Он был совсем рядом, я это чувствовал всем телом: ощущал вибрацию воздуха от его сердцебиения, слышал его размеренное дыхание и удары подошв о мягкий мох. Но мне не хотелось сейчас разговаривать с Ликосом, в моей голове был сплошной кавардак из-за сходящих с ума сенсоров, которые я никак не мог обуздать. Вдобавок ко всему у меня чесались десна – росли клыки, как у новорожденного, епть. Поэтому, находясь в расстроенных чувствах, я растянулся безжизненной шкуркой на искривленном древесном стволе, прикрыв утомленные обилием зелени глаза. Уши бы еще заткнуть.

- Я слышу тебя, - сказал я недовольно, когда волколак подошел слишком близко.

Лесная подстилка зашуршала сильнее, потом кожу обдало потоками возмущенного воздуха, и альбинос приземлился на ноги передо мной. Древесная загогулина возмущенно скрипнула и пошатнулась, а я неохотно сел, свесив ноги и апатично взглянул на устраивающегося на дереве Ликоса.

- Как ты? – спросил он.

- Спасибо, хреново, - ответил я.

- Это пройдет, - заверил Ликос, и замолчал, опустив голову.

Я разглядывал его напряженную позу и вспоминал то, что произошло вчера. Это, на удивление, совершенно меня не шокировало и не вызывало внутреннего протеста. Было лишь ощущение, что произошло то, что должно было произойти.

- Что у вас с Джулией? – спросил я напрямую.

- Ничего, - волколак пожал плечами под кожаным плащом и уверено встретил мой взгляд.

- А как же Лео?

Еще одно пожатие плечами.

- Лео – это Лео, причем тут наш с Джул сын? Она умная женщина и понимает, что на детях отношения не строятся. Но от сына я никогда не отказывался. Он мой.

- Понятно, - кивнул я и отвел взгляд.

Лес гудел жизнью: птицы то перекрикивали друг друга, то замолкали; ветер путался в кронах деревьев и с шорохом освобождал оттуда свои призрачные космы; в родниках бежала вода, перекатывая мелкие камушки и размывая почву.

Наше молчание затянулось.

- Почему они напали днем, и почему именно на меня? – задал я наболевшие вопросы, по-прежнему рассматривая зеленые патлы мхов свисающих со стволов.

Тяжелый вздох пошевелил волосы возле моего лица, пощекотав щеку и нос. Я поморщился и почесался.

- Я думаю, что Влад или кто-то из вампиров все же смог взять их под контроль.

- Как? Белые - неорганизованные твари, - я заинтересованно посмотрел на Ликоса.

Волколак скептически скривил лицо.

- Отец считал, что вампиры способны ментально подчинять своих жертв и птенцов. Книжек начитался, ага, - согласился он, увидев на моем лице недоверие. – Ни у кого из тридцати первых не было подобных способностей. Но я не вижу другого объяснения тому, что стригои вышли по доброй воле на солнечный свет и вели себя, как подготовленный отряд.

- Все чудесатее и чудесатее, - пробормотал я.

- Чудесатей некуда, - подтвердил Ликос, хищно оскалившись и нервозно дернув щекой.

- Ликос, а вот … - я замялся, пытаясь справиться со смущением. А потом мне стало стыдно, что я тут как девственница теряюсь и решил говорить в лоб, засунув неловкость в место, где обитает первичная темнота. – То, что я вчера на тебя набросился…я не про драку говорю… почему?

- Первая кровь подействовала на тебя как общее тонизирующее, все функции организма стали работать в полную силу, в том числе и половые.

- А то, что ты мужчина, это что, не играет никакой роли? – спросил я с подозрением.

- Ну-у, может ты тайно хотел меня все это время, - волколак развел руками, показывая в жизнерадостной улыбке свои клыки.

- Не смешно, - смерил я его скептическим взглядом.

Улыбка сошла с лица альбиноса, глаза стрельнули в сторону, потом в другую, избегая моего взгляда. Ликос почесал нос, бровь, кашлянул, потом стал рассматривать ногти…

- Говори, - надавил я, когда мне надоела эта несвойственная для волколака возня.

Он кинул на меня мимолетный взгляд и снова сделал вид, что важнее заусенцев на пальцах для него сейчас ничего нет.

- Ликос! – зарычал я угрожающе.

- Ну что? – рыкнул он в ответ. – Что ты хочешь услышать?

- Правду!

- Правду?! А правда в том, что отец сделал нас бисексуальными, чтобы мы друг другу горло не перегрызли. Женщины для нас не предполагались в полевых условиях, делать боевое орудие бесполым – несподручно, потому что мужская агрессивность обуславливается избытком тестостерона. Но мы же не простые мужики, мы – монстры, и чтобы монстры были управляемы, иногда необходимо сбрасывать излишек энергии!

- Прекрасно, - вздохнул я, чувствуя тоскливую обреченность, - я теперь еще и мальчиков люблю.

Я спрыгнул с дерева и побрел, куда глаза глядят.

- Рин, ты куда? – Ликос спустился на землю за мной.

- Дай мне побыть одному, Ликос, мне сейчас это очень нужно.

***

- Ты по-прежнему не изменил своего решения?

- Нет, я не буду пить кровь, - ответил я решительно, продолжая пускать камушки по воде.

- Ты умрешь.

- Мне плевать! – я огрызнулся и развернулся к нему лицом. – Как ты не понимаешь, что я не могу заставить себя пить чужую кровь! Я не могу убивать!

- Убивать не придется, ты не сможешь выпить столько крови, чтобы лишить кого-то жизни, желудок не позволит.

Я недоверчиво нахмурился и нервно заходил вдоль берега маленького озерца. Даже если мое кормление на ком-то не означает для живого существа смерть, все равно мысль об этом вызывает у меня рвотный спазм.

- Это отвратительно, - сказал я сам себе тихо и передернулся.

- Что именно? – у этого волколака слишком длинные уши.

- Пить чью-то кровь, - буркнул я, остановившись напротив камышей.

- Это ты сейчас думаешь, как человек, но стоит тебе учуять её, и все сомнения в её привлекательности и аппетитности отпадут.

Я сорвал камыш и растрепал его так, что пух разлетелся по сторонам, осел на воде, почве, моей одежде и ухитрился залезть в нос. Я чихнул.

- А животную можно? – может я смогу пить нечеловеческую кровь.

- Что? Пить? – я вздрогнул, оказывается Ликос подошел очень близко. Так, сделать себе пометку не уходить в себя, когда в тылах недружественные формы жизни.

- Нет, обмазываться, чтобы кожа упругой и гладкой была, - съязвил я.

- Она у тебя и так гладкая и упругая, - горячие ладони легли мне на плечи, и я невольно откинулся назад, ощутив расслабляющий эффект тепла. И тут же выпрямился, хватит с меня и знания, что я теперь могу работать на два фронта, точнее – двумя фронтами, подтверждение сейчас будет лишним для неокрепшей психики молодого упыря.

- Так я могу пить кровь какой-нибудь несчастной тварюшки, за исключением гомо сапиенс? – пришлось передернуть плечами, чтобы избавиться от отвлекающего меня жара.

- Теоретически – можешь, - Ликос убрал руки, а я развернулся к нему лицом.

- Теоретически? А практически?

- А вот здесь история умалчивает, потому что ни один известный мне вампир не питался от животных.

- Надо попробовать, - предложил я, - только кого вот пробовать то?

- Кого-то крупного, - ответил Ликос.

Я скептически фыркнул.

- Точно, слона, например. Пойду в камышах пороюсь, глядишь, спугну стайку другую.

- Слоны, конечно, хорошо, но зубров найти легче, первый раз я тебе влил именно их кровь, - усмехнулся волколак и поиграл белыми бровями. В льдистых глазах затаилось облегчение.

- Зубры?! – я представил себе огромного, вонючего и покрытого длиннющей шерстью бычару. – Боюсь, я не смогу себя пересилить.

- Сможешь, иначе ты труп, - отрезал альбинос и, развернувшись, замелькал между деревьев. – Догоняй, а то зубров разберут!

Я кинулся следом, с удовольствием ощущая, как разогреваются застывшие мышцы. Мы бежали быстро, ветер хлестал по ушам, глаза слезились, но усталости я так и не ощутил.

Минут через двадцать Ликос остановился, и мне пришлось последовать его примеру.

- Дальше пойдем пешком, иначе спугнем их, - сказал он мне.

Мы максимально тихо пробрались сквозь заросли ельника и вышли на широкое поле, где паслось стадо зубров. Они спокойно стояли в колыхающемся и все еще зеленом море, и мне показалось, что само время вокруг них движется лениво и с неохотой.

Я бросил взгляд на застывшего волколака: высокий, плечистый, с мощным торсом, выставленным напоказ между распахнутыми полами потертого плаща. Белые как снег волосы, заплетенные в небрежную косу, пургой вились и дыбились вокруг мужественного лица с нахмуренными бровями и поджатыми губами, и льнули к сильной колонне шеи.

- Что дальше? – спросил я, сморгнув видение.

- Дальше ты подберешься к нему, набросишься, найдешь яремную вену, вонзишь клыки и накормишься.

Меня скривило от отвращения.

- А может ты нацедишь его кровушки в свою флягу и принесешь мне? - я посмотрел в его холодные глаза с надеждой и мольбой.

- Обойдешься, - ответил он, при этом скривив губы в усмешке.

- Жестокий ты человек, - вздохнул я.

- Я не человек.

- Не придирайся к словам, - буркнул я и направился на охоту.

Облюбованный мною самый большой зубр оказался не дурак. Когда я подобрался к нему почти вплотную, зверюга развернулся ко мне своей лобастой головой с немаленькими рогами. Бодание взглядами я вынес стоически и не сдрейфил, но что делать дальше, представлял очень слабо.

- Ну, что смотришь на меня бешеным глазом, мне всего лишь надо у тебя пол-литра крови отсосать.

Зубр фыркнул и опустил угрожающе голову, выставив вперед рога. Я стал обходить его по дуге, животина за мной.

- Нет, брат, так не пойдет.

Мне пришлось бросить это гиблое дело. Я подобрался, почувствовав, как мои мышцы превращаются в тетиву натянутого лука и на выдохе бросился зубру на шею. Тело легко послушалось, ноги, будто сами одним легким движением оседлали мохнатый загривок. Бык мотнул головой назад и я, не задумываясь, на одном инстинкте самосохранения, вцепился руками в его рога. Потом перехватил левый рог правой рукой и свесился вниз, к шее, нащупал под курчавым мехом толстую вену, и все, чувство бегущей под пальцами горячей крови сделало за меня остальную работу.

- Ну как? – поинтересовался Ликос.

- Фу, гадость то какая, - промычал я, отплевываясь от шерсти. – В следующий раз вначале придется его побрить.

Ликос тихо рассмеялся.

- Хорошо, что этот следующий раз будет.

Мы соорудили на одной полянке маленький домишко, потому что спать на открытом снегу я категорически отказывался. Так и повелось. Я пил кровь зубров, жил в лесу, а Ликос приходил ко мне чуть ли не каждый день. Так прошел месяц. Снега навалило чуть ли не под крышу и я вылез на улицу, чтобы расчистить дорожку перед входом.

- Ну, здравствуй, упырь.

Я, было, сжался в оборонительную стойку, но тут рассмотрел широко ухмыляющегося Анубиса. Волколак мирно сидел на крыше моей избушки и излучал лишь дружелюбный интерес.

- И тебе не хворать, заместитель главного монстроида, - ответил я, отвесив низкий поклон. – Заходи, мил человек, в дом, гостем будешь, коль не боишься страшного вурдалака.

Улыбка Анубиса стала еще шире, и он спрыгнул вниз, чтобы протянуть мне руку. Я хлопнул по ней и потом крепко сжал. Я не смог скрыть облегчения от его расположения ко мне.

- А у тебя тут уютно, - заявил Анубис.

Я скептически фыркнул, бегло пробежавшись взглядом по спартанской обстановке: наскоро сколоченная кровать, две табуретки, стол с парой чашек и кувшином, навесная полка с кое-какими продуктами (вы же не думаете, что я буду жить на одной крови насущной?) и одно окошко, с настоящим, между прочим, стеклом, фиг знает откуда принесенным Ликосом.

- Присаживайся, - милостиво кивнул я на одну из табуреток, а сам оседлал другую.

- Как ты здесь? Никто не осаждает твой могучий форт? – Анубис сел и сложил руки на стол, сцепив их в замок.

- Все тихо, - ответил я. - Как ты узнал, где я и что со мной? Ликос рассказал?

- Ему пришлось объяснить мне, где он пропадает днями, и почему от него так несет вампиром, - черноволосый волколак многозначительно поиграл смоляными бровями.

Я смущенно заерзал на своей табуретке, старательно отводя взгляд. Между мной и Ликосом за этот месяц ничего настолько личного не происходило, я пресекал все попытки, потому что… Потому! Но сам факт того, что мы занимались с ним сексом, после того, как меня торкнуло от крови, и того, что я могу рассматривать его, как потенциальный сексуальный объект, смущал нещадно.

- Да ладно, не смущайся, а то ты истратишь на это весь запас выпитой крови, - поддел Анубис.

- Как там наши? – перевел я тему.

- Замечательно! Ассимилировались, адаптировались и теперь свои в доску, - улыбка его стала несколько вымученной, и тогда он добавил: - горюют по тебе.

Я уставился слепыми глазами в окно, пытаясь проглотить ком в горле.

- Как Валерия и Адель?

- Ну-у, эти две красотки вьют из меня веревки, а Адель умудряется еще и Кувалду затискать, - хохотнул волколак. – О! Я еще никому не говорил, ты узнаешь первым! Мы с Валерией в скором будущем счастливые родители.

- Вот это новость! – воскликнул я, когда смог подобрать челюсть с пола.

- Да, я мега монстр! – Анубис гордо расправил широкие плечи и вздернул подбородок, а потом счастливо рассмеялся.

- Поздравляю, - я с энтузиазмом пожал ему руку. – Черт, у меня даже отметить нечем.

- Да не рефлексируй, нас все равно спиртом не возьмешь, - махнул он рукой.

Мы еще с полчаса разговаривали об Убежище и знакомых людях. Анубис жизнерадостно вещал, шутил и всячески пытался меня взбодрить. И у него почти получалось, если бы не настойчивая мысль о том, что для меня вход в тот уютный, теплый мир закрыт. Отсечен бронированной дверью.

Потом веселость Анубиса пошла на убыль, я понял, что его что-то мучает, что-то для него неприятное.

- Рин, - начал он, - то, что я тебе сейчас скажу, Ликос знать не должен.

Я кивнул.

- Я хочу, чтобы ты понял меня правильно, это решение далось мне нелегко, но выхода у нас нет.

- Я постараюсь, - ответил я максимально честно.

- Нам необходим лазутчик, а ты подходишь как никто лучше.

Я опустил голову, пытаясь обдумать сказанное.

- Дело в том, что мы знаем, где они обитают, но сколько их там и как они живут мы не в курсе.

Да уж. Я теперь никто и ничто, всего лишь тварь, не достойная жизни, неправильный, уродливый. Я был полностью согласен с Анубисом, я – идеальный вариант.

- Я согласен.

***

Мы, наконец-то, достигли цели, осталось переплыть реку. На том берегу, в сумерках возвышались руины старой Столицы, лес за сто с лишним лет разросся и теперь потихоньку поглощал разрушенные временем дома. Только небоскребы все еще торчали инородными телами то там, то здесь.

- Дальше ты сам, иначе они учуют наш запах, - услышал я слева от себя Ликоса.

Когда он узнал о моем решении изобразить бравого партизана, то разозлился зверски. И это не каламбур, он действительно рычал на меня, тряс за плечи, больно впиваясь в кожу отросшими когтями. Но в итоге мы здесь, преодолев неделю пути.

Что-то защекотало мне кожу, я растеряно взглянул вверх и увидел медленно парящие вниз хлопья снега. Я не чувствовал разницы в температуре, снег был для меня сейчас тополиным пухом. Я стал ненавидеть это состояние, означающее, что я голоден.

- Ах, что это? Холод

На землю упал,

И небо погасло,

Как синий кристалл…, - пропел я тихо.

- Что это? – спросил Ликос.

Я взглянул в его нахмуренное лицо и озвучил то, что давно не давало мне покоя:

- Тебе стоит чаще бывать со своей семьей, - и не дожидаясь ответа, хлопнул Анубиса по плечу: - ну, до встречи, будущий отец огромного семейства.

Черный волколак ощерил на прощанье клыки в улыбке, и я нырнул в теплую воду, проигнорировав тихое «Рин» за спиной.

Глава 6

Я не знал, сколько времени прошло с тех пор, как я выбрался на другой берег. Снег прекратился и превратился в грязь под ногами, тучи расползлись в стороны, открыв бледный диск луны. Ночь была для меня достаточно светлой, и я видел окружающие меня руины, захваченные в плен растительностью. Точнее, голыми, прихотливо изогнутыми стволами. Я вглядывался в каждый темнеющий провал окна и входа, ожидая увидеть бледные фигуры стригоев, готовых атаковать меня, или не менее враждебных вампиров. Но вокруг не было ни души. Ожидание неприятностей выматывало сильнее, нежели открытое столкновение. По крайней мере, так я думал тогда… Лучше бы я так и бродил в одиночестве, неприкаянный.

Еще издалека я увидел белый дым, валивший клубами из высокой трубы. И как я его не заметил раньше, еще с берега? То ли он сливался с фоном затянутого тяжелыми облаками неба, то ли появился позже.

Я пошел прямиком к трубе и вышел к высокому бетонному забору, с остатками колючей проволоки, вьющейся по периметру спиралью. Я огляделся в поисках входа, прошелся вдоль и, не найдя его, разбежался и прыгнул на забор, чиркнув подошвой по бетону. Не рассчитав, я схватился руками прямо за колючую проволоку, разорвав ладонь до крови. Зашипев от боли, я хотел, было, зализать рану, но, затаив дыхание, уставился на высокое и внушительное здание передо мной: в окнах на верхних этажах горел свет. Рядом с ним и находилась та дымящая труба, имевшая в диаметре метра два.

Я спрыгнул вниз и угодил прямиком в черную жижу по щиколотку.

- Черт…, - выругался я по инерции, потому что все равно был мокрым до нитки.

Выбравшись из лужи, я побрел к зданию, настороженно оглядываясь по сторонам. И все равно пропустил их появление. Я понял, что окружен, когда посторонний запах настиг меня. Втянув носом смесь ржавчины, кожи и еще чего-то сладковатого, я развернулся на девяносто градусов и оказался нос к носу с вампирами. Меня взяли в кольцо человек двенадцать, кто-то из них смотрел с удивлением, кто-то с любопытством, а один конкретный вампир изучал меня с непристойным весельем. Я напрягся под пристальными взглядами ртутных глаз – лунный свет отражался от зрачков, и радужка казалась металлической и текучей. Интересно, у меня такой же жуткий взгляд?

- Ну, здравствуй, красавчик, - я узнал говорившего, это был тот самый кровосос, который превратил меня в упыря. – Долго же ты к нам добирался. Что тебя так задержало?

- Обстоятельства так сложились, - ответил я в тон, складывая руки на груди, - я проснулся, а тебя нет, и ты мне даже адреса не оставил. Порядочные ухажеры так не поступают.

На тонком бледном лице появилась кривая ухмылка.

- Я в тебе не сомневался, красавчик. Ведите его к Владу! – последняя фраза была адресована явно не мне.

Пара крепких лбов к тому времени и без приказа со стороны моего оппонента подобралась довольно близко. Вампиры скопировали мою позу, сложив руки на груди, и один из них мотнул головой в сторону их «крепости». Сопротивляться было бесполезно, и, строго говоря, сюда я был послан, чтобы внедриться и втереться.

Ну что ж, пойдем внедряться.

Я был весьма удивлен тому обстоятельству, что лифт нас поднял наверх, а не ушел вниз. Хотя, если судить с точки зрения эволюции, то вампирам боятся нечего – самым злым и страшным зверем были именно они. Солнце для них не помеха, а всего лишь легкий дискомфорт, поэтому опускаться под землю нет необходимости.

Я шел окруженный толпой нелюдей, ведущих меня в лапы к самому главному нелюдю, и был спокоен как удав. Истерикой делу не поможешь, так ведь? На тот момент меня занимал один вопрос. Влад. Какой он?

Что из себя представляет брат-близнец Ликоса я узнал довольно быстро. Они не были идентичными, разные внедренные гены наложили на каждого из них свой отпечаток. Когда мигающий люминесцентными лампами коридор закончился, меня впихнули в зал, освещенный живым огнем. Пламя дрожало в свечах и факелах на стенах, создавая мрачную, тревожную атмосферу. Я прищурился скорей по привычки, нежели по необходимости. Мои глаза быстро подстраивались под различное освещение. В зале было оживленно. Было. До нашего появления. Теперь воцарилась гробовая тишина. Я поежился под прицельными взглядами, и получил тычок в спину.

- Полегче, - зашипел я на своего бестактного конвоира.

- Кого это ты притащил, Антон? – я повернулся на голос, и мое полумертвое сердце пропустило удар.

В центре стоял Влад. Высокий, жилистый, с вымораживающим мои внутренности взглядом. Короткие белые волосы стояли дыбом ото лба до загривка, виски выбриты почти под ноль. Голый торс и босые ступни, длинные ноги, затянутые в узкие кожаные брюки со шнуровкой на ширинке. Верх шнуровки был ослаблен, и сквозь петли я увидел белоснежные завитки. Весьма смелый наряд. Но, кажется, здесь никого им не удивишь.

- Влад, - вышел вперед Антон. Не подходящее для вампира имя. - Это крыса Ликоса, нашли его во дворе Института. Вынюхивал, словно надрессированная ищейка.

Влад снова посмотрел на меня, и от одного этого взгляда мне хотелось бежать, забиться куда-нибудь в угол и рычать побитым зверем. Эта встреча не принесет мне ничего хорошего. Нет, у меня не открылся неожиданно дар предвидения. Мне хватило только этого взгляда на вампира, чтобы понять, он – хладнокровный убийца, и когда придет мое время, Влад растопчет мою сущность, мое тело, вывернет наизнанку и встряхнет, а я не смогу сопротивляться.

- Зачем ты здесь? – спросил он меня. Его голос очень похож на голос Ликоса, но все же был менее рычащим, более чистым. Вампир всего лишь спросил, даже не приближаясь ко мне, а меня затрясло. Не от страха. Скорей просто от перенапряжения.

- Этот, - я кивнул в сторону русоволосого гада, - сделал меня одним из вас. Я теперь изгой среди своих.

- Хм, - Влад сделал вид, что задумался, а сам направился ко мне. – И что, мой братец не пришлепнул тебя на месте?

- Как видишь, - ответил я, когда он встал передо мной.

- Стареет Ликос, размягчился совсем.

А потом он схватил меня рукой за шею, и острые когти прорвали кожу. Я сморщился от боли.

- Скажи мне правду, парень, - прошептал мне вампир на ухо, - зачем ты здесь?

- Меня хотели убить, я сбежал, - мой кадык болезненно двигался, прижатый чужой ладонью. – Что здесь непонятного? Я жить хочу.

- От тебя пахнет Им. Едва-едва, - прохладная ладонь погладила мою шею, скользнула на плечо. – Даже не знаю - верить тебе или нет.

На хищных губах Влада блуждала ехидная улыбочка.

- Это на твое усмотрение, - сказал я, приподняв бровь.- Ты же здесь главный.

- Я лично буду следить за тобой, а пока располагайся, ты как раз подоспел к… ужину.

Мне указали на свободное место в свалке вампиров. Другое слово и не подберешь. Свалка. Влад стоял в центре круглой площадки со стоком, а вокруг было возвышение с набросанными на него коврами и подушками. Вампиры развалились на них в расслабленных позах, их едва прикрытые тела слабо мерцали в приглушенном освещении.

- Руки убери, - резкоодернул я одного полуголого парня, уже стягивающего с меня рубашку.

- Тебе она не понадобится, - хмыкнул черноволосый вамп.

- Я сам разберусь, - отрезал я.

Лицо моего соседа вытянулось и приобрело голодное хищное выражение, я проследил направление его взгляда и почувствовал, как и мое лицо вытягивается, только от недоумения и страшных догадок. Я пропустил тот момент, когда в зал привели новые действующие лица. Это были восемь обнаженных девушек: молоденьких, хрупких и напуганных. В их глазах застыл не человеческий страх, это был дикий животный ужас. Их тела еще влажно блестели, по волосам стекала вода. Девушки мерзли и жались в кучу, ища поддержки и защиты, как напуганные зверьки.

- Зачем они здесь? Что сейчас будет? – спросил я у черноволосого.

Тот сфокусировал на мне свои карие глаза, с суженными зрачками, улыбнулся довольно и демонстративно облизнул длинные клыки.

- Сейчас будет пир, а потом, - он томно провел ладонями по шее, соскам, плоскому животу, обхватил сквозь штаны свое хозяйство, - оргииия.

Я окинул взглядом все собрание кровососов и сделал соответствующие выводы:

- Кроме тех восьми, здесь больше нет женщин.

Вампир рассмеялся звонко и радостно, будто я рассказал ему невозможно смешной анекдот.

- Они не для траха, малыш, - сказал он отсмеявшись. – Да и зачем нам женщины? Хочешь, я буду снизу?

Я скинул с плеча омерзительную ладонь и отвернулся от него лицом к Владу. Блондин уже выбрал себе жертву и держал её за волосы на затылке, открыв длинную линию незащищенной шеи. Я ожидал, что он вонзит в неё свои клыки, но вампир поднял зажатый в руке нож и раскроил девушке яремную вену. От неожиданности я дернулся и зажал в ужасе рот. Кровь хлынула темно-алым потоком по бледной коже, заструилась вниз, собираясь в реку между грудей. Влад подставил металлический кубок под струю и наполнил его до краев. Антон перехватил девушку и впился в открытую рану зубами. Тонкое обнаженное тело еще слабо вздрагивало, когда Влад поднялся на возвышение и сел в широкое кожаное кресло, вальяжно перекинув одну ногу через подлокотник.

А потом был не пир, а жор. Кровь, куски плоти и крики жертв. Отчаянные и протяжные. Кровь струилась по полу к стоку, и вампы вылакивали и её, пачкая лица и тела, слизывая её с кожи друг друга. Я сдерживал из последних сил тошноту и зов крови, стараясь не смотреть на тот Ад, что развернулся сейчас вокруг меня. Я с отчаянием вперился во Влада, единственного, кто не вгрызался в человеческие тела. Он спокойно пил из кубка, облизывая длинным бледным языком кровавые «усы» над верхней губой. А потом к нему подполз Антон. Его плащ уже был сброшен, и полуобнаженное тело блестело красными мазками. Влад улыбнулся ему и намотал на кулак длинный русый хвост. Антон забрал у него кубок и вылил из него остатки на голую бледную грудь альбиноса, наклонился к струйкам крови, побежавшим через сосок, и стал слизывать длинными кошачьими движениями. Его русая голова спускалась все ниже, пока не замерла над пахом, тогда перепачканные пальцы стали расшнуровывать ширинку. Влад криво улыбался, ожидая от парня дальнейших действий, а потом резко кинул взгляд на меня.

Его взгляд был последней каплей, мне захотелось испариться или провалиться сквозь пол, но только не быть здесь, не сними. Пока я судорожно искал пути к отступлению, усилено делая вид, что не замечаю трахающиеся клубки тел, Влад успел подойти ко мне. Я взглянул на него снизу вверх. Его торс был все еще в крови. Я сглотнул набежавшую слюну и взглянул в холодные безжалостные глаза.

- Пей, - приказал он, протянув мне полный кубок. Я увидел темную глянцевую поверхность содержимого, и меня в итоге вывернуло желчью на пол.

- Я не могу доверять вампиру, который не пьет человеческой крови.

Чьи-то руки подхватили меня под локти и почти бесчувственного уволокли из зала.

Меня бросили за решетку. Вот так вот я втерся в доверие.

Не представляю, сколько я пролежал в камере, распластавшись животом и щекой на бетонном полу. Я был голоден и слаб. Оргия, свидетелем которой я стал, спровоцировала мою потребность в крови, я смог браво отказать своей жажде, только вот Жажда приняла это, как личное оскорбление и решила сломать мое сопротивление. Меня мутило, тело выворачивало, я чувствовал себя червем, извивающимся в грязи. Мышцы то немели, то горели огнем, вены распирало и дергало, хотелось выдернуть эти бесполезные шнуры из-под кожи.

- Ну и видок у тебя, парень, - услышал я рядом сочувствующий голос.

Я повернул голову в сторону говорившего и сквозь муть перед глазами смог разглядеть молодого вампира, сидящего на корточках перед решеткой.

- Ты новенький что ли? – спросил он.

Я постарался сесть, опираясь руками перед собой, и отвлекся, увидев вздутые синие жилы под кожей на кистях и на предплечьях.

- Типа того, - прохрипел я наконец-то, все еще рассматривая свои конечности.

- Ты голоден, - сказал парень за решеткой.

- Я в курсе, - огрызнулся я и прислонился к стене спиной, снова закрыв глаза. Чувствовал себя кротом только что закончившим копать систему нор.

- Почему ты не напьешься? – в его голосе сквозило неподдельное недоумение.

Я взглянул на него из-под тяжелых век. У парня был безобидный вид - если только вампир может быть безобидным – и почти детское любопытство на лице. Темные волосы смешными шипами торчали во все стороны, и острый вздернутый нос очень гармонировал с ними.

- Потому что я не пью человеческую кровь, - ответил я спокойно.

- Почему?

- Считаю это неэтичным.

- Неэ-чего? – изумился он и смешно сморщился.

- Неправильным, ужасным, отталкивающим, - пояснил я.

- Почемууу? – снова удивился он, искренне хлопая ресницами.

Я засмеялся. Смех вышел невеселым.

- Смешной ты, - констатировал я. – Как тебя зовут?

- Малой, - ответил парень, смущенно потерев нос.

- Что, прямо так и зовут?

- Да, а что? – в раз ощетинился вампир всеми своими забавными «иголками».

- Да нет, ничего. Все нормально, - заверил я его.

- А тебя как?

- Ринат, - назвался я, - можно просто Рин.

- Красивое имя, - вздохнул Малой с легкой грустью.

Меня дернуло новой болью, не сильно, но неприятно.

- Почему ты не на… ужине? – я попытался отвлечь себя от боли разговорами.

- Я дежурю сегодня в клетках, - ответил мне словоохотливый парень, - мы никогда не оставляем их без присмотра.

- Вы там провинившихся что ли держите? – ну ни фига себе у них тут нравы, диктатура и тирания какая-то. Или вампы настолько без тормозов, что иначе, как запереть в клетках, с ними не справишься? А так посидит на хлебе с водой и, глядишь, осознает свои грехи, да раскается.

- Провинившихся? Нет, - Малой широко улыбнулся, показывая клыки, - еду.

Я сглотнул и промолчал. Понятно. А точнее не понятно и понимать я не хочу.

Тут юноша напрягся и резко вскочил на ноги, развернувшись к кому-то лицом. Я наконец-то обратил внимание во что он одет: потертый серый джинсовый комбез без рубашки и тяжелые ботинки.

- Влад?

Понятно.

Я остался сидеть на полу.

- Что ты здесь делаешь, Малой? – спросил альбинос, появившись в поле зрения. На нем была видавшая виды кожаная куртка на голое тело, но обуться вампир так и не соизволил.

- Я… Он… - Малой запинался, сопровождая свои потуги жестами, тыкая пальцами то в себя, то в меня. – Я пришел сюда, потому что от Рина пахнет голодом… И он скулил.

Вот значит как. Голод, оказывается, может источать запах.

- Рин? – Влад взглянул на меня с усмешкой. – Уже познакомились?

Я молча взирал на него снизу вверх.

- Малой, раз вы подружились, то приведи для …Рина кого-нибудь… перекусить.

Я напрягся, а вот Малой радостно гикнул и умчался куда-то по коридору.

- Не стоит тревожиться, я не голоден, - хмыкнул я.

- Голоден, голоден, - спокойно ответил Влад, - и сейчас ты напьешься.

- Посмотрим, - огрызнулся я.

Альбинос улыбнулся и открыл клетку.

- Вот скажи мне, Рин, - начал он, облокотившись спиной о прутья с моей стороны, - чего ты добиваешься? Смерти? Тогда зачем пришел к нам? Дал бы волкам перегрызть себе глотку.

Я промолчал. Пусть поломает свою красивую голову над загадкой.

В коридоре нарастала какофония звуков. Спустя пару секунд появился Малой с веревкой в руке, а к другому концу веревки за шею был привязан голый подросток лет шестнадцати. Увидев нас, человек зарычал и стал отчаянно сопротивляться, пытаясь выдернуть веревку из рук Малого. Малой развернулся к нему и зашипел, клыки оголились, физиономия вытянулась и заострилась. Вся наивность и безвредность разом слетела с его лица. Он был таким же убийцей, хищником, как и все вампиры здесь.

Человек растерял свою агрессию и бухнулся на четвереньки в униженную позу, низко склоняя голову.

- Тащи его сюда, - сказал Влад.

Малой потянул за веревку, и парень пополз на четвереньках в камеру.

Влад вздернул его на ноги и развернул ко мне лицом.

- Посмотри, какой он юный, свежий, - длиннополая кисть скользнула по тонкому горлу и опустилась на судорожно вздымающуюся грудь. – Ты только попробуй его, и остановиться уже не сможешь.

Вот этого-то я и боялся.

Альбинос не сводил с меня глаз, но при этом его когти оставляли алые следы на коже юноши, и красные бисеринки крови покатились вниз.

У меня в носу засвербело, во рту стала собираться слюна, а горло перехватило спазмом. Металлический запах крови дразнил мою жажду, я уже почти ощущал солоноватую вязкую жидкость на языке.

Пришлось вжаться в стену сильнее.

- Хочешь прокусить ему жилу в паху? Здесь кровь кажется сладкой.

- Ты меня трахнуть его заставляешь? – я старался сконцентрироваться еще на чем-то, кроме разрушающего меня притяжения.

Влад засмеялся. Запрокинул свою стриженую голову и оголил бледную длинную шею с выступающим кадыком.

- Жратву не трахают, Рин, запомни это, - сказал он, отсмеявшись.

Потом в его руке неожиданно появился нож, и в то же мгновение шею парня украсила широкая красная улыбка, обильно истекающая кровавой «слюной».

Меня затрясло. Я заорал, впечатывая со всей дури затылок в стену. Боль приглушила желание напиться, и я ударил еще раз.

- Идиот, что ты делаешь? – услышал я разочарованный голос своего тюремщика.

Но я не реагировал на него, продолжая методично раскраивать свою чугунную башку.

Очнулся я почему-то на кровати и в кромешной темноте. Болело все, не только голова. Я попытался встать, и от усилий не сдержал болезненного стона.

- Полежи еще немного, - услышал я ненавистный голос от окна.

Я повернул голову и увидел Влада развалившегося в кресле. В темноте его глаза переливались серебром, и от этого взгляда холод пробирал меня до самых кишок. Я наверное никогда не привыкну к таким глазам.

- Насмотрелся? – хмыкнул вампир. Я уже ненавидел эту насмешливую улыбочку. – Теперь иди, помойся, а то от тебя несет псиной.

Я решил воспользоваться шансом побыть в одиночестве и поднялся с постели.

- Где ванная?

- Дверь напротив кровати.

Я двинулся в указанном направлении и нашел ручку, повернул её и оказался в комнате, освещенной пламенем одной свечи. Здесь всё казалось красным. Всё: глубокая ванная, душевая, раковина, унитаз, даже облезшие бетонные стены. Я разделся и пошел под душ, изогнувшийся ржавой трубой по стене. Вода была почти обжигающей, как раз то, что нужно. Мне казалось, что она способна вытравить тот холод, что сконцентрировался тугим узлом внутри меня. Подставив лицо под струи, я расслабился и задумался наконец-таки, какого черта Влад притащил меня в свои комнаты. Какая-то странная лояльность с его стороны, если он надеется таким образом расположить меня к себе, то зря старается… Да и зачем ему это? Решил развлечься от скуки?

Вода вдруг перестала бить тугими струями меня по лицу и плечам, я открыл глаза и разочарованно уставился на смеситель. Вода снова хлынула сверху: темная, вязкая, пахнущая ржавым железом. Я сложил ладони горстью, и они заполнились красным, свет от свечи заплясал на алой зеркальной поверхности. Я поднял лицо к потолку и растеряно заморгал, открыв рот. Кровь. Она свободно стекала в горло, мне оставалось только сглатывать и судорожно слизывать её с губ и подбородка.

Стены стали раскачиваться, меня обуяла дикая, безудержная радость. Я вылакал всю кровь в ладонях, сложил их опять и снова вылакал. В меня словно влили заряд энергии, жар и возбуждение стали подниматься изнутри. Я засмеялся. Так хорошо мне не было еще никогда.

- А говорил «не хочу, не буду», - снова этот насмешливый голос. Я рыкнул на него, предупреждая, но он не послушался.

Обнаженный Влад вошел под кровавые струи. У него было очень красивое тело: стройное, поджарое, гибкое. И очень бледная кожа, которая заструилась кровью. Я смотрел, как белоснежные волосы впитывают красное и расползаются по лбу и вискам, тяжелея от влаги. Рубиновые ручейки стекали по лицу, и розовый узкий язык слизывал их с ярких губ. Я змеей бросился на эти губы, кусая и терзая их. Я когтями вспахал ему спину, и Влад дернулся, но сжал меня в ответ руками. В его холодных глазах, окруженных мокрыми окровавленными ресницами, читалось возбужденное удовлетворение.

- Вот так вот, мальчик мой, правильно, не сдерживай себя, - шептал он, кусая мои губы.

Я подчинился его жестким объятиям, грубым ласкам. Я сам развернулся лицом к стене, выгибая спину, разводя ноги, и только шипел от нетерпения, а потом и от боли – сладкой, тягучей боли, рвущей меня на части.

Это не было сексом, не было соитием или любовью. Это было совокуплением. Животным, на одних инстинктах совокуплением.

Глава 7

Жажда человеческой крови глубоко въелась в мое нутро, я больше и помыслить не мог, чтобы заменить её на животную. Моя совесть, за компанию с принципами и понятиями о морали, заткнулась очень быстро, когда в очередной голодный приступ я бился в судорогах о бетонный пол, чуть не оставив на нем мозги. Я был в сознании, поэтому хорошо помню, как Малой держал мои плечи, а Влад, вцепившись в челюсть железный хваткой, вливал в меня добрый литр человеческой крови.

- Зачем тебе это? Чего ты нянькаешься со мной? – спросил я его, когда судороги отпустили мое тело. Меня жестко переломало и желания трахнуть все, что движется, слава Богу, не возникло.

Я лежал на полу, головой на костлявых бедрах Малого, а Влад сидел рядом, подогнув под себя одну ногу, а вторую обхватив за колено - черная кожа брюк плотно обтянула бедра. Вампир посмотрел на меня своими волчьими глазами цветом, так похожими на куски льда, и взгляд его был таким же острым, как и отбитая ледяная кромка.

- Ты меня удивляешь, - сказал он просто, - а меня давно уже ничего не удивляет. Стало скучно жить.

Влад встал и просто молча ушел. За полмесяца он не соизволил посветить меня в свой еженощный быт, а сам я старался держаться как можно дальше от общего скопища кровососов. Так что я понятия не имел, чем он занимается в свое отсутствие.

Я задрал голову и хмуро посмотрел на Малого.

- Не смотри так на меня, мне жить пока не скучно, - буркнул он, пожав плечами.

К тому моменту я осваивался в «стане врага» уже две недели, и за это время смог выяснить, что это максимальный срок, в течение которого я могу обходиться без крови. Без человеческой крови.

С первой ночи я так и остался жить у Влада в комнате. Я спал на его кровати, но с того раза между нами не было секса. Сам я не рвался к нему в любовники, а он не настаивал, хотя я ловил порой его голодный мрачный взгляд. Что-то мне подсказывало, что он вовсе не моего одобрения ждет, а оттягивает момент, когда сломать меня будет слаще всего. Мне бывает жутко рядом с ним, но его общество предпочтительней, потому что другие меня, мягко скажем, недолюбливают. Особенно Антон. Я, как пояснил Малой, оказывается, вытеснил его из спальни Влада. Эта новость принесла мне некое черное удовлетворение, пусть этот упырь немного пострадает, ему это пойдет на пользу.

- Ты как, идти можешь? – Малой отвлек меня от размышлений.

Я рассматривал свои руки, с вялой удовлетворенностью отмечая, что вены, проступившие до этого, подобно синим вспухшим змеям, снова ушли под кожу.

- Что? А, да, могу конечно, я просто задумался? – спохватился я и поднялся с его колен.

Вампир легко и свободно рассмеялся, так смеяться здесь умел только этот ёж, и в такие моменты он казался обычным парнем, забавным и простым.

- Пригрелся на моих мощах, смотри, Влад мне голову открутит.

Я хмуро фыркнул.

- Не говори глупости, - сказал я и пошел к главным дверям, прочистить легкие на свежем воздухе.

Почему-то именно Малой не вызывал у меня отвращения. Я прекрасно понимал, что он такой же зверь, как и остальные упыри, собравшиеся в здание старого института генетики. Но глядя на этого вечного ребенка, я не мог не улыбаться, хоть и редко позволял себе поблажку расслабиться в его обществе. Я ни разу не видел его кормежки, думаю, именно поэтому я до сих пор питаю иллюзии о его исключительности и непохожести на других кровососов. Даже после того, как это взъерошенное существо, напоминающее мне ежа, привело меня к клеткам, где они содержали «пищу», и я увидел людей, запертых, подобно животным, ожидающих бойни.

Почти сотня зарешеченных камер-клеток и в каждой десятки людей - голых, диких, обреченных.

- Откуда у вас столько молодых?... – я запнулся, чуть ли не подавился словом «людей», потому что было в них что-то неправильное, не человеческое. У тех, что осмеливались на нас смотреть из-под свисающих на лицо спутанных грязных волос, взгляд был животный, словно это и не люди были вовсе, а одичавшие псы. Они теснили спинами остальных и скалились с тихим рычанием, глядя на нас.

- А их Док выращивает, - сказал Малой так, будто это была самая обыденная вещь в мире.

- Выращивает? – я почувствовал, как мои брови поползли навстречу скальпу.

- Ага, - кивнул он беззаботно, продолжая идти вдоль клеток, - провел какие-то эксперименты сотню лет назад, еще до Эвакуации, за это Влад и сделал его вампиром, чтобы у нас всегда была свежая кровь.

- Какие эксперименты?

- Откуда мне знать, я ж обычный вамп, без семи пядей во лбу, - он пожал на ходу плечами и остановился напротив одной из клеток.

Я встал рядом и увидел за решетками бледные худые тела.

- Подрастающее поколение, – Малой жестом показал на детей в клетке, - им сейчас два с половиной, поэтому их отделили от суррогатных матерей. Через год они достигнут массы, когда их можно будет осушать.

Ужас происходящего ледяной дырой разверзся в груди, по телу прошла неконтролируемая дрожь. Я смотрел на ни в чем неповинных детей, стаей льнувших друг к другу, пытающихся найти хоть какую-то защиту от нас. Большие испуганные глаза перебегали с меня на Малого и обратно, обнаженные тела сохраняли неподвижность, будто дети боялись шевельнуться и ненароком привлечь к себе внимание.

- Они кажутся года на четыре старше, - сказал я, пытаясь справиться с оцепенением, сковавшее тело, иначе я прибил бы Малого с дикими воплями прямо здесь.

В этот момент я ненавидел его, люто и со всей злостью, на которую был способен, а это не мало. Я пытался уговорить самого себя не бросаться на этого упыря, приводил доводы, почему нельзя этого делать. Нельзя, потому что все это от Малого не зависит, он вырос в этой среде и другого отношения к людям не знал, для него они были всего лишь средством к существованию, всего лишь скотом. Во всем были виноваты те, первые, а в частности Влад и какой-то там Док.

- Ты в порядке? – услышал я голос Малого и посмотрел на него. – Рин?

Я посмотрел туда, куда устремился его взволнованный взгляд: мои собственные когти на полную длину вонзились в ладони, и густая темная кровь крупными каплями падала на выщербленный кафельный пол.

- Я в полном порядке, - ответил я глухо, снова взглянув на взъерошенного вампира, - ответь на вопрос, почему они выглядят старше?

Малой был все еще обескуражен моей реакцией.

- Док каким-то образом повлиял на скорость роста так, что за три с половиной – четыре года, они превращаются в половозрелую особь. Ты уверен, что в порядке? Можешь себя контролировать?

Он подумал, что во мне проснулся голод. Я отрицательно мотнул головой.

- Нет, не уверен, – соврал я. – Давай уйдем.

Мне необходимо было выйти оттуда, иначе я сорвался бы.

Когда мы вышли из не знаю-как-это-назвать, я обратил внимание на металлическую дверь слева по коридору.

- Что там? – спросил я Малого.

- Там-то? – он указал на дверь. – Там крематорий, мы используем его для сжигания трупов, очень эффективно и удобно.

Я сжал челюсти и пошел по направлению к крематорию, чтобы вампир не видел моего перекошенного лица.

- Куда ты?

- Хочу посмотреть, - процедил я сквозь зубы.

- Я с тобой.

Я промолчал и толкнул тяжелую дверь. За ней десяток ступеней вел вниз в обширную залу с высокими окнами под потолком и огромной печью вдоль одной из широких стен. Я спустился и подошел к печи, закрытой металлом и несколькими дверьми, за которыми пряталось опасное огненное нутро. Сейчас окна в этих дверях слепо наблюдали за нами, но дай им только повод и они полыхнут пламенем геенны.

- Как она работает?

- Все на автомате, она до сих пор снабжается газом.

- Как? – удивился я.

- А фиг её знает, - улыбнулся Малой и потянул меня за рукав кожаной куртки, которую я носил на голое тело скорей по привычке что-то на себя одевать, нежели из-за холода, которого я не чувствовал вовсе.

Я поддался и пошел за ним на выход из крематория. Вся злость лопнула во мне как мыльный пузырь, осталась лишь усталость и чувство безысходности.

- Слушай, Ёж, - обратился я к нему, - а где этот ваш Док?

- Зачем он тебе? Скучный нудный тип, который живет лишь своими пузатыми колбами да пробирками, - ответил Малой и сморщился, высунув язык.

- Просто хочу познакомиться, - пожал я плечами.

- Ну, как хочешь, - вампир улыбнулся и повел меня по лабиринтам коридоров.

***

- Док? – позвал Малой, сунув свою колючую голову в открывшийся зазор между дверью и косяком. – Эй, Док, ты у себя? Я к тебе гостя привел.

Он выпрямился и обернулся ко мне.

- Пойдем, - парень поманил меня рукой и отворил дверь полностью.

Я с нескрываемым любопытством зашел следом, жадными глазами впитывая обстановку. Не знаю, что я там хотел увидеть, монстров ли заспиртованных, или бегающих по полу уродцев, но ничего подобного не было, а была слабо освещенная гостиная: старый шкаф, пара кресел, журнальный стол, плотно зашторенное окно и протертый ковер на полу.

- Кто там? – дверь в соседнюю комнату отварилась, и нам явился бледный суховатый мужчина лет сорока на вид. Тонкий крючковатый нос делал узколицего и темноглазого профессора похожим на птицу, а всклокоченные седые волосы довершали образ. Старая уставшая птица.

- Это я, Док? – Малой приветственно махнул и уселся в одно из кресел, вытянув вперед ноги. – Вот, привел новенького знакомиться.

Док моргнул совершенно по-птичьи и уставился на меня большими влажными глазами.

- Новенького? Давно у нас не было пополнения. Откуда ты?

Я махнул рукой в неизвестном мне направлении:

- С севера.

Седовласый вампир недовольно поджал губы, но дальнейшие расспросы прекратил.

- Ну что ж, вампир с севера, присаживайся, - Док указал на свободное кресло, а сам прислонился к подоконнику, натянув темное полотно штор. – Что тебя привело в мои…апартаменты?

Тон его не был язвительным, скорей ироничным, но эта ирония была направлена на него самого, словно он сам не мог поверить, что докатился до такой жизни.

- Интерес, - ответил я просто, опустившись в кресло, - вы творите удивительные вещи…

Я замолчал, не договорив предложения, на меня накатила паника, изнуряющее чувство нервозности, которое срослось со мной, как паразит, и сосало из меня соки. Я взглянул на профессора и понял, что это не мои чувства, а его. Под всей кажущейся невозмутимой растерянностью этот человек переживал давнишний и глубоко въевшийся стресс. Я перестал дышать от страха, клубившегося за этой тонкой птичьей маской.

- Рин? – позвал меня Малой. – Ты в норме?

- Я… Мне надо на воздух, извините, - сказал я и поспешно вышел из комнат Дока.

- Он еще не очень хорошо справляется с голодом, сопротивляется ему…, - услышал я уже в коридоре и припустил бегом на выход.

- Стой! – Ёж поймал меня почти у самой двери, ведущей на улицу. – Да что с тобой такое?!

Я взглянул в его обеспокоенное лицо, всмотрелся в тревожные глаза теплого карего оттенка и спросил:

- Для чего ты живешь?

- Что? – он непонимающе моргнул.

- Ради чего ты живешь? Что заставляет тебя радоваться и продолжать жить? Постоянная возможность насытиться?

Малой нахмурился, и я понял, что умудрился разозлить самого благодушного вампа.

- Я не животное, которое живет ради жратвы. Да и животному доступна радость жизни ради жизни.

- Тогда что мы, если не звери? Что?! Я не понимаю! – я сорвался на крик.

Ёж удивленно вскинул брови, потом прищурил глаза и закусил нижнюю губу, и вдруг качнулся ко мне и схватил за руку.

- Пойдем, я покажу, - и он снова увлек меня за собой.

Когда мы вышли на улицу, Малой широким жестом обвел округу и сказал:

- Посмотри.

Я огляделся и кроме ночи, да заснеженной приинститутской территории ничего не увидел. Это была последняя зимняя ночь, что мне довелось увидеть. Дальше зарядили дожди.

- И что?

Вампир фыркнул раздраженно и кинул на меня недовольный взгляд.

- Ты слепой, Рин! Открой глаза шире! – он вдруг сорвался на бег и крикнул мне через плечо. – Идем!

Я припустил за ним. Мы преодолели широкую площадь и перемахнули через высокий бетонный забор.

- Ты ползешь, как черепаха! – услышал я радостной вопль впереди себя.

Он вел меня к лесу, а я с возрастающим азартом следил за фигурой в джинсовом комбезе на голое тело впереди себя. От его бега свежевыпавший снег взрывался искрящимся облаком, и Малой казался маленьким божеством снежной бури. Когда этот маленький божок сравнялся с первым рядом деревьев, то он быстрым ловким движением забрался на ветку удаленную от земли метра на два и прыгнул с неё на другую ветку самого дальнего дерева. Он заскакал по стволам как дикий кот – грациозный и неуловимый, и только серебристый снежный ливень отмечал его путь.

Я закрыл рот и с радостным предвкушением забрался на дерево. А потом прыгнул, и ветки другого дерева со скрипом приняли меня. Это оказалось так легко, нужно просто было отключить разум и позволить инстинктам вести себя. Чем быстрее я развивал скорость, тем громче в моей голове звучала музыка: тяжелая, рванная, с адреналиновыми басами. Меня просто распирало от ощущения свободы и свистящего в ушах воздуха, когда я одним длинным прыжком преодолевал расстояние между ветками.

Деревья расступились, и я остановился на одном из них на краю поляны. Малой уже стоял посреди белого озера с запрокинутой вверх головой.

- Посмотри! – крикнул он, воздев к небу руки. Стая ворон взлетела с макушек сосен на противоположной стороне леса, и с громкими хлопками крыльев растворилась в ночном небе.

И я увидел. Увидел огромную луну, склонившую свой бледный светящийся лик над поляной. Увидел вспыхивающий искрами снег на стволах и ветвях леса. Услышал умиротворяющую тишину, почувствовал свежий морозный воздух, ласкающий кожу. Увидел Малого припорошенного инеем. Он наклонился и одним махом взметнул над собой серебристое облако замороженной пыли. И еще я увидел много, очень много оттенков синего. Все вокруг было облито синим цветом.

Я спрыгнул вниз и пошел к нему по хрустящему белому полю. Ёж обернулся ко мне и с загадочной улыбкой спросил:

- Ты видишь теперь?

Я молча кивнул, а он засмеялся легко и свободно, так, как только он умеет и упал в сугроб, раскинув в стороны руки. Я упал рядом и увидел над собой звездное небо. Из-за огромной, только что взошедшей луны, звезды казались близкой россыпью бриллиантов. Протяни руку и ты соберешь их в горсть, почувствуешь их холодную твердость.

Одна из звезд двигалась и очень быстро, а потом за ней выстроился целый косяк подвижных небесных светил.

- Что это? – спросил я, ткнув пальцем в подозрительные объекты.

- Космические корабли, я так думаю, - ответил малой из своего сугроба. – На посадку, наверное, идут.

Он вздохнул мечтательно, и я увидел, как из разворошенного снежного холма поднялась бледная худая рука и провела раскрытой ладонью в воздухе, погладив воображаемую поверхность.

- Когда-нибудь я увижу их, поднимусь на борт и, адьос, поминайте, как звали, я улечу к звездам.

Я приподнялся и навис над Малым. Его темные колючки сейчас застыли неподвижными иглами и искрились в холодном свете Луны, всегда теплые карие глаза перетекали ртутью, приоткрытые губы были бледными, но казались очень нежными и мягкими. Я наклонился и лизнул их быстро, захотелось попробовать их на ощупь. Возражений не последовало, Ёж только задышал чаще, да пристально смотрел на меня серебристыми глазами. Тогда я поцеловал его еще раз. Глубоко, с возрастающим желанием и очень долго.

- Вот еще одна причина, ради которой стоит жить, - прошептал он, когда поцелуй прервался, а потом потянулся ко мне всем телом, обхватил руками, и я узнал, как быстро снимается заскорузлый от холода джинсовый комбез.

Среди заснеженной ночи тело Малого казалось лихорадочно горячим и мягким как пластилин.

Когда мы подошли к институту, то огромная труба пыхала в небо клубами дыма. Горел крематорий. Но внутри меня ни грамма совести не поднялось против Малого. Он сегодня смог открыть мне глаза на то, что он всего лишь часть социума, который годами выстраивал свой быт, после того, как его членов бросили на выживание, обусловив ограниченные способы его достижения.

***

На улице шел дождь. Сплошная ливневая стена. Но мне это нравилось. Я стянул с себя куртку и бросил её тут же, на пороге, чтобы не испортилась, и шагнул под прохладные струи. Волосы тут же намокли и прилипли к плечам и спине.

Спустившись по широкой лестнице, я медленно побрел в неизвестном направлении. Я думал о том, как быстро меня заставила обелить этих ненасытных упырей симпатия к одному конкретному вампиру. Малой выглядел таким настоящим, понятным и располагающим к себе, когда как остальные казались воплощением ночных кошмаров. В них не было ничего человеческого, и не важно, когда они потеряли свою человечность: до жажды или уже годами позже. Малой еще очень молод по сравнению с другими кровососами и потеря человечности его ожидает впереди. Пока он может радоваться мелочам, но через десятки лет жажда сотрет все, что составляет его личность… Хотя, кто я такой, чтобы утверждать о неизбежности изменения сознания? Просто, глядя на остальных, я вижу лишь зверей, хищников, погрязших в инстинктах. А самый страшный, самый опасный хищник – это Влад…

- Далеко собрался? – донеслось сквозь шум дождя.

Я резко остановился, удивленно хлопая глазами, но, когда рассмотрел сквозь серую пелену силуэт Антона, удивление сменилось настороженностью. Он не уступал в жестокости Владу, я видел, с каким наслаждением он рвет чужие глотки.

- А тебя это колышет? – знаю, можно было бы не нарываться самому, но что-то мне подсказывало, что этот упырь все равно нашел бы повод надрать мою задницу.

Я скорей почувствовал, нежели услышал, как вокруг нас стали собираться обитатели института.

- А ты, как я посмотрю, стал очень дерзким, - его голос был чем-то средним между мурлыканьем и шипением. А может это шипел дождь, а вамп только мурлыкал. Кто разберет? – Думаешь, что раз забрался в постель Влада, то с тебя и взятки гладки?

- Что? – удивился я.

Антон уже начал кружить вокруг меня подобно волку. Я ощущал его гнев и горечь, как свои собственные, что меня не мало беспокоило, потому что я их в принципе не должен был чувствовать. Но я отчетливо понимал, что гнев направлен исключительно на меня, а горечь была адресована Владу, ведь он так легко выбросил его, забыл, как отжившую свое вещь.

- Что слышал, - оскалился вамп, - ты должен отстоять право ложиться с ним.

- Перед кем это? – хмыкнул я, подбираясь всем телом для защиты.

- Передо мной! – рявкнул Антон и ринулся на меня.

Он врезался плечом мне в живот и впечатал меня спиной в бетонную стену, выбив весь воздух из легких. Я с размаху ударился головой, только она на удивление осталась целой, правда на мгновение перед глазами стало чернее, чем в заднице негра. Антон не дал мне опомниться и, сграбастав за пояс брюк, швырнул меня еще раз об стену, развернувшись на сто восемьдесят градусов. Видно ему это показалось больше неинтересным, потому что он кинул меня в грязь. И зря сделал, хочу сказать вам, потому что у него были все шансы выбить из меня дерьмо, просто так вот долбя мной бетонный забор.

- Твое место в грязи, маленькая мразь! – зашипел он мне на ухо, схватив за волосы и уперевшись коленом между лопаток. А затем меня стали топить в лужи как котенка.

Признаюсь честно, я почти что отключился от нехватки воздуха, когда Антон решил перевернуть меня на спину, только эти упыри считают, что я совершил хитрый стратегический ход, прикинувшись шлангом. Пусть себе думают, мне от этого не тепло, не холодно. Но в тот момент у меня появился шанс решить исход битвы (читай избиение невинного агнца) в свою пользу, поэтому едва в глазах прояснилось, я всадил ему когти в горло, пробив кожу, мышцы и ухватив его за трахею.

И только потом я сделал судорожный вдох.

- Одно движение и я вырву тебе горло, - сообщил я ему, задыхаясь и кашляя, но усиленно пытался удержать скользкую плоть в руке.

- Сука! – выплюнул он, окрасив губы и подбородок красным, но атаковать все же не решился. Кровь смешивалась с дождем и текла нескончаемым алым потоком.

- Знаешь, в чем твоя ошибка? – спросил я, надавив сильнее и почувствовав, как когти заскребли по кости. – Вместо того, чтобы просто выдрать мне сердце, ты решил продемонстрировать свою силу, унизив меня.

Антон молчал, злобно раздув ноздри и сжав губы в белую тонкую полосу. Глазами он меня давно убил раз эдак мульон.

- Ну, что молчишь? Сдаваться будешь, или мы проверим, сможешь ли ты жить с вырванным горлом?

Он сглотнул, и кровь побежала быстрее. Бледные губы шевельнулись и снова плотно сжались.

- Не слышу? – переспросил я.

- Сдаюсь! – прохрипел он злобно.

- Все слышали?! – крикнул я в никуда.

- Слышали, слышали, - отозвался знакомый до дрожи голос.

Я не отрывал взгляда от лица Антона и поэтому видел, как он метнул отчаянный взгляд на Влада.

- Отпусти его, Ринат, ты победил.

Я с неохотой разжал пальцы, и Антон тут же вскочил на ноги, точнее попытался, но его повело в сторону. Кто-то из его дружков хотел подхватить побежденного вампа под руку, но тот отшатнулся, бросил последний гневный взгляд на Влада, развернулся и пошел прочь.

Я встал с трудом, все тело болело, а когда встретился взглядом с холодными насмешливыми глазами, Влад шутовски поклонился и сказал:

- Поздравляю, теперь ты мой официальный фаворит.

Вот повезло, так повезло.

Мне пришлось пойти за ним в его комнаты, не откладывая на потом. Я встал посреди комнаты, скрестив руки на груди, и смотрел на него в упор упрямым немигающим взглядом.

- Раздевайся, - сказал Влад, встав напротив меня, повторив мой жест.

- Не буду, - ответил я.

- Не зли меня.

- Мне не нравится то, что ты собираешься сделать.

- Я бы так не сказал, - ухмыльнулся он не хорошо, - в прошлый раз тебе весьма это нравилось.

- Я был… пьян! – я расцепил руки, сжав их в кулаки. – А сейчас трезв, и не хочу ЭТОГО!

- Почему? – спокойный вопрос и легкий интерес на красивом лице.

- Потому!

- Я не могу быть мягким с тобой, - это было самое близкое к извинению, что я когда-то слышал от него.

Но смутило меня не это, а то, что он догадался о причине моего нежелания. Если бы он был мягче в сексе, то возможно я и не сопротивлялся бы.

Он кинул меня на кровать и одним ударом в челюсть пресек все попытки вырваться. Пока я считал желтых птичек и яркие звездочки, альбинос содрал с меня брюки и перевернул на живот, чтобы потом резко вздернуть на четвереньки. Я вцепился руками в кованую спинку кровати, дабы не разбить об неё нос, а Влад прижался ко мне всем, уже обнаженным телом и зашептал на ухо:

- Запомни, только место рядом со мной спасет тебя от смерти. Сегодня ты вырвал у Антона право на мою постель, но он не единственный вампир, который имеет на тебя зуб, их больше полусотни, и если каждый будет бросать тебе вызов, ты, в конце концов, издохнешь. Здесь действуют законы Джунглей, Лягушонок, выживает сильнейший, а я -местный Царь Зверей, так что засунь свою гордость куда подальше и принимай свое положение с радостью.

«Закон Джунглей» в меня буквально вколотили, только я в жизни не подумал бы, что вколачивать его можно именно туда. Какой-то обходной путь, я бы сказал, извилистый и тернистый, но до головы он, все же, дошел. Я выучил этот урок и не пытался больше сопротивляться Владу, все мои ночи были перенасыщены им, и я, кажется, стал к этому привыкать.

***

Тяжелые свинцовые тучи в очередной раз разразились ливнем, вновь превратив едва подсохшую землю в вязкую серо-коричневую жижу, а день – в густые сумерки. Кажется грязь стала моей постоянной спутницей.

- Зачем мы здесь? – спросил я у Малого, стирая дождевые капли с лица, которое тут же залило новыми струями.

Ёж привел меня на опушку леса, деревья которого костлявыми стражами темнели на фоне сизого неба. Там уже собралась толпа возбужденных вампиров, я издалека учуял их бурлящую энергию.

- Сейчас сам все увидишь, - промямлил он, не глядя мне в глаза.

Я ухватил его ладонью за загривок и повернул лицом к себе.

- Зачем. Мы. Здесь?! – повторил я с нажимом.

- Влад просил привести тебя, - его виноватый взгляд удачно сочетался с печально повисшими и намокшими «иголками». Я раздражено выругался и отпустил парня.

- Что он еще задумал? Очередную битву за свое прекрасное тело? – прошипел я себе под нос.

- Ну, вот ты и сам признался, что мое тело прекрасно, - услышал я насмешливый голос за своей спиной.

Бухнуло ли в груди сердце? Бухнуло, еще как. И я мог бы соврать самому себе, что дело все в жгучей ненависти. Мог бы соврать, но не стал.

- Что на этот раз, Влад? – спросил я, уверенно разворачиваясь к нему.

Он пожал обнаженными плечами и развел руками, лицо… с таким лицом только в Аду обещания раздавать.

- Я просто хочу показать тебе, что ты такой же как и мы.

Черта с два я такой же…

- Каким же это образом? – вскинул я брови.

Влад улыбнулся мне, не размыкая губ так, что улыбка казалась нитевидной и ехидной, а потом кинул в сторону стоящих плотным кругом вампирам:

- Разойдитесь!

Вампы с явной неохотой повиновались, и я увидел людей, сидящих прямо в грязи в чем мать родила.

- И что это значит? – спросил я скучающим тоном, загоняя панику глубоко в себя.

- Антон!

Упомянутый вампир зашел внутрь круга, выдернул из кучи одного мужчину и потащил его к нам, ухватив за длинные спутанные волосы. Иногда мне казалось, что Владу и говорить не надо, достаточно только посмотреть, как его желание исполнялись. Я списывал этот странный невербальный контакт на долгое время, проведенное в обществе друг друга.

- Что ты удумал? – спросил яболее нервно, чем хотел показать.

Влад перехватил человека из рук Антона и прижал к себе в странном неправильном объятье, поглаживая незащищенную шею мужчины ладонью. Бывший фаворит окатил меня взглядом, полным ледяного презрения, не такого конечно замораживающего, как у альбиноса, но весьма ощутимым, и криво ухмыльнулся. Ох, и не нравиться мне это.

- Посмотри на нас, Рин, - таким голосом мог и сам Мефистофель обещать Фаусту вечную молодость и возлюбленную в придачу.

Почему-то мне не хотелось отрывать взгляда от Антона, его ухмыляющаяся рожа сейчас казалась мне предпочтительней, нежели картина маслом «Влад и его снедь».

- Ринат. Посмотри. - В голос закралась угроза, но она была смешана с изрядной долей соблазнительного увещевания.

Я взглянул на «них». Влад улыбнулся, поймав мой взгляд своими волчьими глазами, и провел когтем по бьющейся яремной вене. Человек не шевелился, только смотрел отчаянными глазами в небо, словно ожидая спасения сверху. Эти люди вели себя как загнанные животные, осознавшие, что им уже не спастись: отчаянное сопротивление сменялось на апатию и вялость. Мужчина обмяк в руках альбиноса и только мелко вздрагивал от прикосновений. Он не отреагировал, когда острый коготь вспорол его кожу, пустив ярко алую струйку, только кадык дернулся и глаза закрылись.

Я втянул ноздрями воздух, наполнившийся ароматом пряного металла, и машинально облизнул пересохшие в раз губы. Я никогда до этого не брал кровь прямо из открытой вены, Влад всегда приносил мне её в кубках, наполненных до краев. И я занимался самообманом, позволял себе думать, что я не зверь, не животное, готовое разодрать глотку человеку, чтобы загасить собственный голод.

Сейчас же я понял, насколько ошибался, потому что готов был вгрызться в глотку этой жертве. Сжав кулаки и прожигая Влада ненавидящим взглядом, я боролся с собственной жаждой, стараясь дышать через раз.

- Отпусти себя, мальчик мой, почувствуй всю прелесть кормления, - ненавижу этот низкий тягучий голос!

- Отвали! – прорычал я сквозь плотно стиснутые зубы, чувствуя, как клыки нестерпимо зудят, и внутри горла что-то ужасающе вибрирует.

На это вампир только улыбнулся, рывком развернул к себе жертву и вонзил белые длинные клыки в окровавленную шею. Но он не стал насыщаться: сделав пару глотков, Влад отпустил мужчину и тот рухнул на землю. Я забыл о дрожащем обнаженном теле в грязи, когда альбинос сделал ко мне шаг. Я заворожено смотрел на тонкую алую струйку крови, протянувшуюся от уголка сомкнутых губ к твердой линии подбородка. Ливень очень быстро оставил о ней лишь воспоминание. Но я не успел пожалеть об упущенной возможности слизнуть её, потому что вампир резко обвил меня руками и поцеловал – грубо и до крови прокусив мне губы… Нет, это оказалась не моя кровь…

Меня затрясло, я замычал прямо в этот жестокий рот, который сейчас подарил мне частицу рая. Мои губы уже сами впивались в чужие губы, язык змеёй рыскал внутри, вылизывая кровь со слизистой. Восхитительно… Но мало!

- Еще! – потребовал я, отрываясь от опустевшего рта.

Прозрачные глаза холодно блеснули.

- Иди, возьми сам.

Меня отпустили, и мир сейчас казался не серым, а бордовым, сам воздух стал кровавым маревом. Я кинул взгляд туда, где всего пять минут назад лежала моя пища, но обнаружил лишь грязь. Обведя округу голодными ищущими глазами, я обнаружил мелькающие между деревьями обнаженные спины далеко в лесу. Глубоко в груди родился гневный рокот и поднялся по горлу, вырываясь на волю яростным рычанием. Тело дернулось, готовое сорваться в погоню за добычей, но чужие руки стальным захватом удержали меня на месте.

- Подожди, дай им уйти, - услышал я отдаленное, слабо понимая, что от меня вообще хотят.

Мое сознание отъехало, уступая место инстинктам, которые рвались догнать добычу. Догнать и растерзать, напиться крови. Монстр, родившийся во мне, разорвал жалкую хлипкую человеческую оболочку и с грохочущим ревом вырвался на волю. Во мне осталось лишь одно желание – ЖРАТЬ!

Нет, не во мне. Это был не я. Не я.

- Держите его!

Монстра сбили. Под спиной хлюпнула грязь, чьи-то руки держали крепко, не давая вырваться. Ярость ураганом рвалась из тела, заставляя неистово биться, чтобы добраться до врагов пастью с острыми клыками.

А потом Монстра отпустили. И он сорвался в гон, чтобы поймать и искупаться в крови своей добычи. Только это могло его успокоить, подчинить и упрятать обратно до поры до времени, потому что раз вырвавшись, он сможет снова найти путь на волю…

Лес отступал под натиском нечеловеческой скорости и силы, запах крови и чужого страха звал вперед, заставлял дышать всей грудью и работать разгоряченными мышцами. Бежать, бежать, бежать… Найти, впиться зубами в податливую плоть, прокусить её как масло… Масло?... Что это? Где Он узнал каково оно?... Неважно. Главное, что под кожей соленная, горячая кровь, которая сможет утолить жажду, насытить голод.

Под когтями рассыпается в щепки древесная кора, под ногами взрывается грязью земля, красные брызги взлетают перед глазами и с громким шорохом опадают вниз. Красное. Красное. Вокруг все красное. Особенно бегущие впереди двуногие твари. Удовлетворение, замешанное на нетерпение, вскипает внутри.

Нашел! Догнал!

Истошные вопли жертвы подстегивают жажду, трепещущее в руках тело раздувает ненасытное жерло голода. Монстр свалил свою добычу в грязь, открыл хрупкую шею, дернув за спутанные волосы и, наконец-то, прокусил синюю, бьющуюся чужой жизнью жилу. Пасть наполнилась жаром, красный сок хлынул в горло, лаская язык, губы. Тело Монстра содрогнулось дрожью удовольствия, алчущий рык заставил вибрировать всю грудь. Долгожданное насыщение вырывалось тихим скулением, глаза закатывались в экстазе…

Осушить. Вырвать кусок плоти.

- Какая чудесная картина, - посторонняя реплика сопровождалась громкими хлопками.

Монстр дернулся, отпуская добычу, и повернулся испачканной мордой к незваному гостю.

- Да-а, - прошептал гость, рассматривая приникшее к разжиженной земле чудовище своими холодными глазами с расширенными черными зрачками, - чудесная и возбуждающая.

Запах этого бледного полуобнаженного тела пробудил другой голод, который жаром расплылся в паху, скручивая внутренности в тугой узел. Монстр поднялся из грязи, забыв про безжизненное, опустошенное существо с разорванным горлом и двинулся к своей новой добыче. Хлесткий удар по лицу вырвал яростный рык у Монстра и он бросился на оказавшую сопротивление жертву. Новый удар, сильный и обескураживающий.

- Кто я? – выкрикнул беловолосый.

Монстр оскалился и прыгнул на него. Ударом ноги в живот альбинос свалил зверя в грязь.

- Кто я? – казалось, ответ на этот вопрос был жизненно необходим.

Чудовище умерило свою ярость и озадаченно моргнуло. Кто он? Кто?... Кто?... Высокое тонкое тело, с перекатывающимися мышцами под бледной кожей, белоснежные волосы, холодные глаза, но взгляд возбужденный; черная кожа штанов облепила длинные стройные ноги… наполовину расшнурованная ширинка….

- Влад! – выплюнул Монстр.

- Точно, и никогда не забывай, - красивые тонкие губы расползлись, зазмеились в улыбке, раскаляя желание обладать докрасна.

Монстр поднялся и настороженно двинулся к вожделенному объекту, ожидая очередной удар. Когда он вплотную подошел к Владу, то резко схватил его за мокрые пряди на затылке одной рукой, а другой прижал к своему голодному телу. Но вместо ожидаемого отказа хищные губы сами вцепились в мой рот болезненным поцелуем.

Где-то здесь я стал осознавать себя как себя, а не как Монстра, но мое сознание утонуло в новой жажде – жажде обладать Владом и подчинить его тело себе. Я притиснул его к дереву, продолжая кусать: губы, шею, гладкие плечи и упругие мышцы груди. Я спускался все ниже, кусая и вылизывая бледную кожу, зарываясь носом в живот и дурея от аромата его тела. Я слышал нетерпеливые вздохи Влада и его протяжный стон, когда я с силой сомкнул челюсти на его животе, одновременно срывая с него штаны, располосовав их когтями в клочья.

- Да-а, - раздалось протяжно над головой.

Я дернул альбиноса за бедра вниз, в грязь, к себе. Заставил его встать на четвереньки, задом ко мне. Высосанная кровь застучала африканскими тамтамами в висках и члене, когда я увидел упругие ягодицы, с перекатывающимися мышцами под лунной кожей. Словно в тумане я рванул собственные штаны и одним рывком насадил Влада на себя. Его спина напряглась, одна рука содрала когтями кору с дерева, вторая вонзилась в грязь и тихое хриплое «бля-а-а» - вот все, что я четко осознал, прежде чем погрузиться в новое кровавое марево.

И только дождь удивленно шелестел, наблюдая за безумием, которому отдавались два обнаженных тела перепачканных кровью и грязью.

***

- Ты сейчас ненавидишь меня.

- …да, ненавижу.

- Иначе было нельзя.

- … можно.

- Нельзя. И ты это знаешь.

- …

- Поговори со мной…

- … нет желания.

- …прошу…

- …

- Я хочу, чтобы ты понял меня.

- Но я не понимаю.

- Попробуй.

- … объясни мне, для чего ты все это устроил.

- … я не знаю…

- Тогда как мне тебя понять, если ты сам себя не понимаешь?

Растерянный взгляд серо-голубых глаз.

- Думал, что понимаю, но…

- … что «но»?

Тяжелый вздох.

- Не знаю… Когда ты появился здесь, я почувствовал Его запах на твоей коже, твоих волосах… Это было… больно. Я давно забыл эту боль, но твое появление воскресило её.

Я лежал на кровати, наблюдая за стоящим возле окна вампиром, и боялся даже вздохнуть, чтобы не спугнуть его откровения. После вчерашнего сумасшествия я проспал почти двенадцать часов, а когда проснулся, то обнаружил в комнате Влада.

Он повернулся к окну лицом и распахнул плотные шторы, впуская глубокие сумерки в комнату, но и этого света казалось много.

- Сначала я злился, что у тебя была возможность прикоснуться к Нему, меня выводило из себя, что ты узнал, каким Он может быть…

В разъяснении, кто такой «Он» я не нуждался. Влад говорил о Ликосе.

- Он знает, каким могу быть я…знает, каким я был раньше.

На улице снова зашелестел дождь, размывая картину за окном.

- И я захотел, чтобы и ты узнал, каким я был когда-то… До безумия.

- И вчера была демонстрация того, каким ты был раньше? – я нахмурился, не улавливая смысла.

Влад повернулся ко мне и губы его, всегда хищные и насмешливые, сложились в горькую ухмылку.

- Нет. Вчера была демонстрация моей монструозности во всей красе, я хотел, чтобы ты понял, почему я такой, какой есть.

Я сел на кровати, свесив ноги.

- Ты весьма преуспел в этом. – Настала моя очередь горько улыбаться.

- Я просто понял, что уже не помню, каким я был вначале.

Он сделал шаг ко мне и опустился передо мной на колени, положив руки по обе стороны от моих бедер.

- Я любил их, Рин. Они были всем для меня, но когда я слетел с катушек, самые близкие мне люди – отец и… брат - решили пристрелить меня как бешеного пса. Словно между нами не было того… - он опустил голову и я увидел выступающий позвонок чуть выше уровня обнаженных плеч. – Словно ничего не было, словно я для них ничего не значил. Для Него ничего не значил!

Я и не представлял, что когда-нибудь увижу его таким. Он был сломлен, точнее была сломлена та его личность, которой он некогда был, поэтому он не стал сопротивляться охватившему его безумию, позволив чудовищу доминировать и найти возможность выжить им обоим – Владу монстру и Владу человеку.

- Ты теперь знаешь, какого это – сопротивляться голоду. И ведь я, как и ты не просил, чтобы меня сделали чудовищем, меня просто стали поить кровью. Первый раз насильно, потом я уже сам не мог без человеческой крови, я просто не выжил бы. После глотка крови в организме что-то перестраивается на генетическом уровне, быстро и необратимо, пить кровь становится так же важно, как и дышать.

Он поднял голову и посмотрел мне в глаза, и они не были холодными, в них кружило отчаяние и отголоски безумия.

- Однажды ко мне в клетку кинули человека, у него была едва надрезана кожа рядом с сонной артерией, и мне этого хватило, чтобы сойти с ума. После того, как я его осушил, во мне умер тот Влад, которого когда-то любили брат и отец. Из меня вырвалось чудовище.

Я вздрогнул от того, насколько четко он описал мои собственные ощущения. И как я ни старался, но я больше не мог ненавидеть его. Ненависть в одночасье издохла во мне, оставив пустоту.

- Я убил отца, - мне было больно смотреть ему в глаза. Он признавался мне в том, что собственноручно лишил человека, который заменил ему родителя, жизни, а я смотрел в его глаза полные агонии, и мне было от этого нестерпимо больно. – Он пришел уничтожить меня, и я убил его, потому что хотел жить.

Прежде чем сообразить, что я делаю, я поднял руки и взял в ладони его лицо. Влад со свистом втянул воздух сквозь зубы и закрыл глаза. Напряжение сковало все его тело, он медленно выдохнул сквозь дрожащие тонкие ноздри, а потом снова взглянул на меня своими волчьими глазами. Только волк этот был ранен и медленно умирал, сдерживая скулеж от непереносимой тоски.

- Я потерял их, и вернуть уже не смогу, - сказал он, - но я не хочу терять тебя.

Пустота во мне заполнилась чем-то болезненно тянущим и от этого очень сладким и невесомым, словно открытую рану в груди овеял ледяной ветер, но мне от этого было только хорошо. Ощущения казались трудно сочетаемыми, но они были реальны. Я не ответил, я просто склонился и поцеловал его в твердые губы, которые дрогнули и стали мягкими, как подтаявшее масло. Влад со стоном прижался ко мне, и я потянул его на себя. Это был первый раз между нами, когда я задыхался от нежности, целуя длинную бледную шею, а Влад растекался по простыням от моих жадных, но бережно ласкающих, ладоней. Он снова отдался мне, но мы сделали это лицом к лицу, не разрывая взгляда, словно боялись потерять связь, соединившую нас и удерживающую на грани помешательства.

- Я никогда не оставлю тебя, Влад. Я готов умереть рядом с тобой, запомни это, - сказал я позже, прижимая его голову к своей груди и перебирая короткие белые пряди.

И я не лгал ему.

Глава 8

- Я хотел испачкать тебя.

- Зачем?

- Затем. – Сказал он и тяжело вздохнул. – С ангелами не спят.

Я рассмеялся. Смех вышел не веселым и хриплым.

- Ангел? Я? Влад, ты, кажется, бредишь. А? – я коснулся ладонью его гладкого прохладного лба. – Бывает у вампов простуда?

- Ангел, ангел, - Влад приподнялся на локтях и заглянул в глаза, нависнув надо мной. – Ты ангел, Рин, ты не такой, как мы.

Я уже хотел выдать очередную ехидную шуточку, но серьезный взгляд светло-голубых глаз заставил меня её проглотить.

- Ангел, - пробормотал я недовольно, потому что смутился впервые под его пристальным взглядом, - рухнувший с небес и разбившийся вдребезги.

Я мягко, но настойчиво отодвинул своего расчувствовавшегося любовника и поднялся с постели, делая вид, что усердно ищу свои вещи на полу (вещей тех было – одни штаны, да ботинки), чтобы не показать, как меня взволновал этот новый, более человечный Влад.

Он не должен быть таким, не должен… Иначе я не смогу довести дело до конца…

- Куда ты? – спросил он, когда я натянул штаны и направился к двери.

- Хочу поговорить кое с кем, - ответил я, не оборачиваясь.

Хватит с меня на сегодня Влада, его и так чересчур много.

- Секреты? От меня? Не стоит, Рин.

А голос – дикий мед, смешанный с битым стеклом.

Ну вот, опять угрозы. С таким Владом мне проще иметь дело.

Я повернулся к нему и с вызовом принял его напряженный хищный взгляд.

- Что ты, какие секреты? Я хочу заглянуть к Доку, разъяснить кое-какие вопросы, возникшие у меня по поводу строения и механизмов нашего организма.

- Я могу сам тебе все рассказать.

- Можешь, - ухмыльнулся я и вышел в коридор, - но я просто тащусь от научного подхода.

Закрыв дверь, я тут же прислонился к стене, прикрыв глаза. Я сейчас отсек Влада от себя физически, но у меня не получалось избавиться также легко от его образа, горящего белизной сильного жилистого тела под веками.

***

- Эй, док! – крикнул я, входя в жилые «апартаменты» нашего ученого мужа и не обнаружив там искомого вампа.

Где ж его еще искать, как не в лаборатории. Я прошел через гостевую и уже хотел повернуть ручку двери, ведущую в святая святых, как дверь сама распахнулась и я чуть не столкнулся с птичьей фигурой Дока.

Он испуганно воззрился на меня сквозь линзы очков.

- Ах ты ж! – буркнул он. – Напугал до потери пульса!

- Где он, Док? Где Франкенштейн? – попытался пошутить я и заглянул через его плечо в лабораторию.

- Э-э, – он суетливо подтолкнул меня обратно в гостевую и закрыл за собой дверь. – Ты что-то хотел?

- Да так, возникла сотня-другая вопросов, - ответил я, стараясь не выглядеть подозрительным. Хотя паранойя расцвела пышным цветом, обещая в скором времени заплодоносить.

Ученый вамп поправил на носу очки и указал на одно из кресел.

- Присаживайся тогда. Чай?

- Да, спасибо.

Пока Док заваривал очередной собранный им собственноручно травяной чай, я размышлял над его поведением, уж больно он нервозно себя ведет. Что-то он химичит там в своей лаборатории.

В дверь кто-то постучал, и она без промедлений приоткрылась, ровно на столько, чтобы кое чей, не в меру любопытный, нос смог протиснуться.

- О! А что это у вас тут за посиделки? – спросил Малой с сияющей улыбкой и распахнул дверь совсем. – А мне чаю?

Когда у нас с Ежом было по кружке в руках, Док сказал, что готов выслушать мои вопросы.

- Мне вчера один из местных вампов бросил вызов, - начал я.

- Да-да, я слышал, что Антон у нас теперь не в милости, - закивал он своей лохматой головой. - И?

- Во время драки он меня чуть было не утопил, я чувствовал, что задыхаюсь и почти уже распрощался с жизнью.

Док внимательно на меня посмотрел со своего места возле подоконника.

- Ринат, ты до сих пор думаешь, как человек. Твой мозг подает сигналы об опасности для человека, но суть в том, что ты - вампир, твоя физиология теперь другая. Ты бы не умер от нехватки кислорода, а впал бы в некое подобие летаргического сна, и то далеко не так быстро, как тебе показалось, - пояснил Док.

- Но я же терял сознание, - развел я руками, стараясь не расплескать чай, - как Вы это объясните?

Ученый вамп пожал плечами под застиранным, некогда белым халатом.

- Тебе нужны тренировки, ты должен понять вот здесь, - он дотронулся пальцем до своего виска, - что ты не человек, и тогда придут соответствующие рефлексы и реакции.

Я задумался, серьезно и надолго. А точнее завис, окончательно и бесповоротно.

- Эй, отомри, - толкнул меня Малой.

- Ты хотел еще что-то спросить? – поинтересовался Док.

- Хотел, - ответил я и поиграл бровями, мол, так легко вы от меня не отделаетесь.

Я завалил его кучей вопросов, Док улыбался, когда отвечал, а Малой только посмеивался над нами, потому что это превратилось в своеобразную игру «задай замудренный вопрос и получи на него честный ответ».

- О! Давно хотел спросить, - вспомнил я одну интересующую меня вещь. – А как вампирский яд поступает в кровь жертвы? Откуда?

- Здесь все просто, - стал оживленно объяснять Док. Я заметил, что он не устает говорить, когда дело касается явлений, бросивших вызов самой природе. Фанатик своего дела. – У нас во рту, под мягким небом, находятся железы, которые вырабатывают секрет, содержащий максимальное количество вируса. Эти железы соединены каналом с корнями верхних клыков. В самих клыках также есть каналы, по которым яд и впрыскивается в кровь человека.

Я все еще не до конца понял механизм впрыскивания яда.

- Получается, как только человек укушен, яд тут же стекает по каналам. А почему он тогда все время не капает с клыков?

- Потому что, когда производится укус, идет давление на клыки, кровь поступает в глотку, срабатывает глотательный рефлекс, ядовитые железы сокращаются и тогда яд через каналы поступает в вену укушенного.

- Ммм… - протянул я, задумчиво потирая подбородок и глядя на Дока.

- Эй! Не смотри так на меня, я не дам тебе заглядывать ко мне в рот, терпеть этого не могу, - белохалатный вамп выставил перед собой предупреждающе руки ладонями вперед и для пущей достоверности покачал седой головой.

- Ладно, - легко согласился я и развернулся к Малому.

Еж, увлеченный чаепитием, в этот момент поднял на меня довольный взгляд и, увидев мое выражение лица, подавился чаем.

- Что?! – возмутился он. – Не дамся! Это все равно, что холодными руками к яйцам прикоснуться!

- Да лааадно, - протянул я, - удовлетвори мое любопытство.

- Влад будет удовлетворять, - кинул он мне, вскакивая с кресла и юркнув в коридор.

- Вот мелкий засранец, - фыркнул я. Мне хотелось бежать за ним и осуществить это его «прикоснуться холодными руками к яйцам». – До встречи, Док.

Я кинулся за Ежом и догнал его на повороте в конце длинного коридора. Не так уж и хотел он убежать.

- А ну стой! – ухватив поперек живота одной рукой, я прижал Молого к стене и прислонился всем телом. – Открывай рот.

- Ни фига, это не в кайф!

- Что не в кайф? – поинтересовался я, отклонившись назад, чтобы лучше видеть набычившуюся физиономию, но продолжая фиксировать его бедрами.

- Когда наросты эти трогают чужие руки и провоцируют выработку яда, - недовольно сообщил он.

Я поднял руку и показал ему раскрытую кисть. Тот моргнул удивленно, а потом взглянул на неё настороженно, вмиг превратившись в настоящего ежа, смешно сморщив нос и скосив глаза. Я осторожно коснулся пальцами его сомкнутых губ и провел от одного уголка к другому. Провел еще раз, усилив давление на мягкие губы, и они раскрылись. Малой смотрел на меня хитрым взглядом, но позволял гладить свои зубы и десна. Я ухмыльнулся, нажал большими пальцами на клыки, и он раскрыл рот. Мои ладони обхватывали его лицо, но большие пальцы уже оглаживали твердое небо и продвигались вглубь. Когда я нащупал подушечками мягкое небо, то почувствовал с обеих сторон от глотки небольшие, размером с фасолины, уплотнения. Малой сглотнул, и с его клыков сорвалось по тяжелой капле.

Интересно-интересно.

- Меа ся с’аснит, - промычал он, грозно сверкнув полыхающим праведным гневом взглядом.

Я рассмеялся, опустил ладони ему на шею, потом скользнул ими по груди… Обхватив одной рукой затылок, а другую запустив за спину, я уткнулся ему в шею лицом. Под моими губами его пульс зачастил и Малой выдохнул: тяжело, протяжно и с едва различимым стоном. Я сильнее вжался в Ежа, чувствуя, как он напряжен под неизменным комбинезоном. Я сам был далеко не в расслабленном состоянии…

- Дай мне, - прошептал я.

- Ага, а потом Влад посадит меня задницей на кол, - тихо фыркнул Малой, но сам прижался ко мне еще плотнее, отзеркалив мои объятья.

Я вдохнул его запах. От шеи так одуряюще пахло… Я лизнул пульсирующую набухшую вену, и Еж часто задышал. У меня заныли зубы, горло свело судорожным спазмом, наполнившим рот слюной. Не думая о последствиях, я всадил в его шею клыки. Малой дернулся всем телом, до боли сжав мои волосы на затылке, а потом выгнулся с судорожным выдохом.

И мое здравомыслие тихо отчалило. Его кровь… она была такой возбуждающе острой. Одна моя рука съехала вниз, и ладонь вжалась в напряжённый пах парня. Малой вздрогнул, когда я сжал его сильнее и потерся вверх-вниз затвердевшим членом о бедро. Я жадно глотал вязкую кровь до тех пор, пока потребность в его губах не отвлекла меня от этого занятия. Я поцеловал парня окровавленным ртом и Малой ответил мне с усердием несдерживаемого желания.

А потом мы застыли, отвлеченные чужим недружественным присутствием. Я оторвался от губ Ежа и посмотрел в его настороженные глаза, а потом медленно повернул голову и увидел Влада.

***

Его наличие в этом коридоре не предвещало ничего полезного для нашего с Ежом здоровья.

- Ты слишком много времени проводишь в компании Малого, – спокойно заметил Влад. Но судя по раздутым ноздрям и вздувшимся венам на висках, это спокойствие давалось ему с большим трудом.

Кажется, наш медовый месяц закончился.

- Да нет, тебе показалось, - ответил я, продолжая все еще прижимать Малого к стене. Ну не падать же мне ниц перед Великим и Ужасным, вымаливая прощение, вылизывая ноги?

Хотя очень хотелось.

Только вот судя по перекошенному лицу альбиноса я понял, что даже падание ниц уже не поможет.

- Отпочкуйся от него! - прошипел Влад.

Я медленно отлепился от Малого и повернулся к главному кровососу.

- Подойди.

Я ждал, когда же уже между этими белыми, плотно сжатыми зубами скользнет тонкий, раздвоенный змеиный язык, ведь у существа, способного так шипеть, он обязательно должен быть.

Я сделал к нему три шага. Три шага к нему, чтобы получить по морде увесистым кулаком.

Удар опрокинул меня навзничь и слегка дезориентировал. Пока я пытался проморгаться и сфокусировать взгляд хоть на чем-нибудь, Влад уже вскидывал меня за волосы. От резкой боли в затылке я перестал соображать и на одних инстинктах вернул ему удар в челюсть. Пришла пора Владу поваляться на полу.

Я застыл в удивлении, не успев еще толком испугаться, посмотрел на распростертого на полу и очень – ОЧЕНЬ! – недовольного вампа, перевел взгляд на побледневшего и вжавшегося в стену Малого с огромными от ужаса глазами.

Альбинос медленно поднялся, при этом не сводя ни на секунду с меня тяжелого взгляда.

- Н-да, неловко как-то получилось, - усмехнулся я.

О! Не берите в голову, это не от безрассудной смелости, просто нервный тик.

- Влад, стой, ты убьешь его! - Еж кинулся между нами, но, получив удар ногой в живот, с треском впечатался в стену и стек без сознания на пол, оставив в цементной штукатурке трещины толщиной с палец.

И тут снова настала моя очередь. Влад очень быстр, он настоящая гребанная машина смерти, и как бы я не пытался защищаться, меня все равно привели в состояние свежевырезанной отбивной.

Даже падение на пол в нашей комнате с двух метровой высоты (читайте с плеча Влада), лицом вниз, показался мне прыжком на перину. Мое тело уже не чувствовало боли.

Влад оттянул мою голову за волосы и зашипел в ухо:

- Ты что вытворяешь, сука?

- Я не сука, я кобель, - прохрипел я, выплевывая собственную кровь.

- Что?

- Кобель я, говорю, не сука, - уже громче пояснил я свою позицию.

Наверное альбинос опешил от такого заявления, потому что хватка на моих волосах пропала.

Я кое-как перевернулся на спину и увидел стоящего над собой Влада с изменившимся до неузнаваемости лицом.

- Ты издеваешься надо мной?!

Я вздрогнул всем телом, так мне захотелось заползти под кровать, а лучше всего превратиться в микроба, чтобы он меня не заметил.

Не хочу быть грязью под его ногами, а чтобы не быть мусором, нужно подняться с пола. Я медленно встал и выпрямился перед ним, и только состояние полного охренения альбиноса от моего поведения позволило мне это сделать.

- Я вот стою тут и думаю, - сказал он спокойно, но гнев затаился где-то глубоко в горле, - ты охуел или мрачно охуел?

- А другие варианты будут? – спросил я с надеждой на лице.

Стоило промолчать, но русский человек задним умом силен, н-да. А я, так вообще и в прямом и в переносном смысле.

Терпение Влада не просто лопнуло, его разнесло ядерным взрывом на атомы. Я не помню, куда попал первый удар, но помню сколько их было. Множество. Бесконечное множество, обозначенное большущим знаком Мебиуса.

- Ты сука! – шипел он мне в лицо. – Моя личная сука! И чтобы больше не смел этого забывать!

А потом меня кажется просто отымели, если судить по следам от когтей на бедрах (Влад решил не заморачиваться с аккуратным стягиванием штанов) и раскуроченному анусу (ничего, он быстро зажил). Но я этого не помню.

- Спасибо, - поблагодарил я его от всей души, когда пришел в себя.

Эта скотина решил проявить заботу и переложил меня на кровать, после чего стал отпаивать кровью из кубка. Нежно так придерживал мои плечи и голову, пока кровь вливал в рот.

- За что? – спросил он осторожно, после недолгого, но напряженного молчания.

Я задрал голову и посмотрел на него снизу вверх.

- За то, что не дал мне забыть кто ты и что из себя представляешь.

Лицо Влада окаменело. Он осторожно переложил меня на кровать и поднялся.

- Если ты не будешь мне напоминать, что я для тебя ничего не значу, то я позволю тебе забыть свое истинное лицо, - бросил он и вышел.

Беда была в том, что он слишком много для меня значил.

***

Влад меня сторонился вот уже неделю, а я не пытался наладить контакт. Малой не горел желанием дразнить свихнутого вампа, с остальными я не общался принципиально, ну или они не общались со мной принципиально. Такое у нас было обоюдное принципиальное не общение. В общем, мне было скучно, и, чтобы развеять не самое излюбленное мной состояние, я отправился к Доку перекинуться парой фраз и совершить набег на его запасы травяного чая.

События развивались по старому сценарию: я зашел, никого не обнаружил, позвал, мне не ответили и я направился к лаборатории. Только на этот раз я не стал стучать, а тихо повернул ручку и отворил дверь. Как-то я задал Доку вопрос – почему он не запирает свою лабораторию. Оказалось, что Влад приходит в бешенство, когда натыкается на запертые двери. Да-да, куда не ткни, везде наткнешься на психоз в нашем альбиносе. Вот они последствия тяжелого детства с игрушками, прибитыми к полу.

Так вот… В этот раз я не постучался, и, попав в лабораторию, получил мощный удар по мозгу чужими эмоциями. Радость, надежда, предвкушение и страх. Выворачивающий на изнанку страх. А основой для всего этого служила мысль: «я покончу со всем ценной собственной жизни».

Когда мне удалось скинуть с себя те чувства, что мне не принадлежали, я направился вглубь комнаты, туда, где за стеллажами, заставленными банками с чем-то похожим на не-смотри-а-то-стошнит, засел Док. Я нашел его скрючившимся над микроскопом и полностью погруженным в собственные переживания.

- Так с чем Вы собираетесь покончить, Док?

***

Снова очередная бессмысленная адская пирушка. Хотя, почему бессмысленная? Смысл есть – развеять скуку. Но год за годом ничего не меняется, они видят развлечение лишь в смерти. Чужой смерти. Реки крови, груды окровавленной плоти, крики, предсмертные стоны. И их это радует. Забавляет. Другой радости им не дано, да они и не стремятся постичь что-то иное. Они мертвы, потому что не развиваются, не двигаются дальше.

Что я делаю здесь, сидя у ног Влада, как зверек на привязи? Да так, размышляю. Пытаюсь найти хоть что-то, за что можно зацепиться и дать этим нелюдям шанс на жизнь. Но нет. Ничего нет. И шанса у них нет.

Я посмотрел на альбиноса, лениво развалившегося в своем царском кресле, и отметил, что ему скучно. Влада не интересовало происходящее, оно его утомляло.

Меня затапливали чужая похоть, жажда, ярость, а Ему было скучно.

Я варился в их мыслях, чувствах, переваривал их безумие и пропитывался его смрадом. Я получил ответ на свой вопрос: спасать здесь уже нечего. Не осталось никого, до кого можно было бы достучаться. Этот ужас можно исправить... Вырезав всю свору бешеных собак.

Какое я имею на это право? А почему у меня, собственно говоря, нет на это права? Потому что не я дал им жизнь? Все мы создания Божьи? Кто я такой, чтобы вершить сомнительное правосудие? Только Он может распоряжаться нашими жизнями? Если это так, то либо мы забыли об этом, либо Он. К тому же здесь не пройдет принцип «Я тебя породил, я же и убью». Их родители - извращенный гениальный ум и пробирки. Кому вершить кару? Вперед пробирки, накажите своих зарвавшихся отпрысков!

Когда-то я читал книгу, очень старую и ветхую, с пожелтевшими и рассыпающимися страницами. «Тарас Бульба». Я читал её снова и снова и никак не мог понять, как отец посмел поднять руку на своего сына. Какое он имел на это право? Он дал жизнь, но только его сын мог выбирать, что с ней делать. Только он, потому что это его жизнь. Я ревел и слал проклятья на несуществующего Бульбу… А потом произошло то, что еще ни разу не происходило на моей памяти. Один из охотников, пропавших прошлой ночью, приполз с утра домой. Покусанный. Остальные были сожраны стригоями. Все мы прекрасно знали, что с ним будет дальше, но не один из нас не мог просто взять и убить парня. И пока он бился в конвульсиях, превращаясь в Бледного, мы стояли и глотали слезы, до тех пор, пока его отец сам не отсек сыну голову.

Я больше не перечитывал «Тараса Бульбу»…

Тогда мы еще не знали, что существует кровососы другого вида. Разумные, расчетливые, безжалостные. Вампиры жили себе в своем институте одним большим и счастливым змеиным клубком. Бездушные, без желания созидать, не имеющие цели в жизни, кроме как жрать от пуза… Они давно умерли, позволив засосать себя в Ад, легко смерившись со своим бесчеловечием. А раз так, то я всего лишь захлопну за ними Врата.

Я больше не сомневался в своих дальнейших действиях.

***

- Как ты уничтожил всех стригоев в прошлый раз? – спросил я Влада в лоб, догнав того в лесу.

Следил? Кто? Я? Что вы, я тут прогуливался при луне и случайно его заметил.

- Кто тебе рассказал? – ответил он вопросом на вопрос, продолжая идти в неизвестном мне направлении.

- Ликос, - был мой ответ.

Влад остановился.

- Как он узнал, что это я?

По правде сказать, Ликос этого не знал, это я ткнул пальцем в небо. Но Владу мы этого не скажем.

- Мне это не известно, - недовольно фыркнул я.

- Как? Разве твой любовник не посчитал нужным поделиться с тобой своими тайнами? – ядовито осведомился он, повернув ко мне свое высокомерное лицо.

- Мы не любовники, - процедил я.

- Звезди больше! - ощерился вамп и возобновил движение.

Я поплелся за ним следом, шурша истлевшей листвой.

- Так ты расскажешь? – решил я взять нахрапом.

- Зачем? – злобно спросил он.

- Там все еще живут люди, их нужно обезопасить, - сказал я осторожно.

- Что мне до людей?

Я остановился и тихо попросил, страшась собственной наглости.

- Прошу. Ради меня.

Влад замедлил шаг, а потом и вовсе застыл на месте. Он развернулся ко мне, но лицо скрывали тени от густо переплетенных ветвей. Я сглотнул и заставил себя стоять на месте, когда Влад двинулся в мою сторону.

Он подошел вплотную, заставив меня слегка задрать голову.

- А что мне за это будет? – со скучающим видом поинтересовался альбинос.

Причудливые тени сейчас покрывали все его лицо, и только лишь на глаза падал лунный свет.

- Я. За это тебе буду я.

Холодные, как северные воды глаза прищурились, оценивающе меня разглядывая.

- Ты и так мой, - хмыкнул он.

- Нет, - возразил я и поцеловал его. Мягко, без агрессии, предлагая всего себя, ласкаясь и выпрашивая ласку взамен.

Я отстранился с великим трудом и серьезно посмотрел Владу в глаза.

- Так как?

- А ты знаешь, что ты шлюха, Рин? – сардонически выгнув бровь спросил вамп.

- Да, твоя шлюха, - я произнес это без тени сомнений.

Он искривил покрасневшие губы и уже сам дернул меня на себя, чтобы вцепиться в губы болезненным поцелуем. И если я ему обещал покорность и ласку, то Влад своим поцелуем заявлял, что ему она не нужна, достаточно и покорности. Только я был уверен, что он врет… врет своим грубым зверским поцелуем, поэтому я обнял его, мягко вплетая пальцы в более длинные волосы на затылке и позволяя делать со своим ртом все, что этому монстру заблагорассудится. Напор Влада уменьшился, а потом он вовсе сдался моим ласкам, и грубость ушла, оставив после себя только сильное желание и ноющие губы, как напоминание.

- Тебя стоит бояться, Рин, - сказал он, когда смог оторваться от меня, - ты коварен.

Я засмеялся от неожиданности.

- Да нет во мне ничего коварного…

Я осекся, почувствовав странное давление на мой…мозг? Разум? Это было, как сильный ветер перед бурей – ровный, холодный и предупреждающий о разрушениях. Я перепугано посмотрел в испытывающие меня голубые глаза и спросил похолодевшими губами:

- Это что за херня?

Снова хищные губы скривились в усмешке.

- Это ответ на твой вопрос?

- Какой… - «какой вопрос?» хотел спросить я, но когда до меня наконец-то дошло, что это за вопрос и какой ответ я на него получил, то среагировал мгновенно: у меня в голове словно купол сложился из металлического пазла, полностью скрыв меня и мои мысли под собой.

- А вот что это за хрень? – зло зашипел Влад, когда «ветер» стал просто обтекать «купол».

- Сначала ты мне расскажи все подробнее, а потом и я скажу тебе правду.

Знаю-знаю, я дразню стаю волков, а куда деваться?

Влад так скрипнул зубами и гневно пригвоздил меня взглядом, что мне ощутимо поплохело.

- Отлично! Слушай! – я прям-таки чуть и не сел на месте, потому что не ожидал, что он уступит и поддастся на шантаж. – Весь секрет в том, что я чувствую каждого гребанного клыкастого урода! Я, ****ь, самый настоящий Темный Властелин! Мне стоило только слегка поднапрячься и подумать, что им всем лучше будет сгореть в огне, как толпы монстров приперлись под стены института! Мы месяц не выключали крематорий! Месяц! Мы не видели дальше своего носа от заполненного пеплом воздуха!

Когда он закончил орать на меня, то сплюнул на землю и, развернувшись в собственной клубящейся злобе, пошел прочь.

Вот и ответ. Значит у Влада проснулись те самые призрачные способности, про которые упоминал Ликос. Сколько времени ему потребовалось, чтобы развить их в себе? Мои-то быстро дали о себе знать…

- Влааад! – протянул я жалобно и потрусил за ним.

Альбинос шел напролом через кусты и сплетенные ветви, даже не оглянувшись на меня. Я следовал за ним по пятам и со страхом ощущал его ненависть к самому себе.

Настигнув Влада на небольшой поляне, я схватил его за руку.

- Влад!

- Да отвяжись уже! – рявкнул он.

Но во мне проснулся перепуганный клещ и я снова вцепился в него обеими руками, целуя лицо куда придется, оглаживая шею, щеки, ероша волосы.

- Влад, Владик, - шептал я заполошно его имя, потому что не мог выразить словами, что чувствую, но мне необходимо было утешить его сейчас, унять терзающее его чувство вины, потому что оно крушило мой мозг.

- Мы столько всего натворили, столько… - простонал он шепотом, уткнувшись мне в шею лицом и стискивая до хруста руками, - столько…

- Тише… тише, - шептал я в ответ, - забудь… все забудь.

Вы когда-нибудь видели, как одобрительно кивает подглядывающая за вами луна? Нет? А я видел, лежа голой спиной на влажной листве, видел, пока она не взорвалась над нами огненным дождем.

***

«… Ты должен стать для него своим. Не думай о том, что тебе для этого придется сделать… просто сделай это… Помни, что без тебя мы не справимся… Через сто восемьдесят дней от сегодняшнего дня мы будем ждать тебя на этом месте. Сто восемьдесят, Рин, не ошибись…»

***

«Что это, Док?»

«Это препарат… способный уничтожить вирус вампиризма»

«Что будет с самим вампиром?»

«Он умрет»

«…мы не сможем незаметно обколоть полторы сотни вампиров…»

«…»

«Выпробовали препарат на донорах?»

«Нет, но…»

«Надо попробовать»

***

«Черт! Я отключился… Рин? Что случилось, почему я на полу?»

«Что ты помнишь?»

«…я, кажется, перекусить решил… а потом ничего не помню… темнота какая-то… теперь голова гудит, как пчелиный улей. Что со мной было?»

«Ты был в отключке два часа»

***

«Почему вам просто не прийти и не переубивать их всех?»

«Силы вампира и волколака равны, а их на полсотни больше, если хоть один из них сбежит, то все начнется заново»

«Не начнется, если вампиров сжечь. Вирус вампиризма распадается в огне»

«Так они и дались»

«Есть вакцина, она парализует их на несколько часов. Вам нужно только добить… и все»

«…значит огнем…»

«…как Лерка?»

«Круглая и неповоротливая. Еще немного и я возьму на руки своего сына»

«Берегите друг друга»

***

Глубокая ночь, а светло как днем. Вся территория института пылает ярким пламенем.

Сто восемьдесять дней истекли неделю назад. Я не ошибся, не опоздал и теперь свободен.

Влад выполнил мою просьбу, и наш крематорий горел всего лишь три дня, а не долгий удушливый месяц, как когда-то.

Он сказал, что все стригои уничтожены.

Я ему верю…

Большего с нас уже не взять, мы с ним отыграли свои роли.

Я остановился возле одного из кустов, росших вдоль забора института. Меня привлекла голая беззащитная ступня, одиноко выглядывающая из этих кустов, красных из-за отсветов огня.

Я перекинул парализованного Влада на плечо и заглянул туда. Я знал, что увижу, но сердце все равно словно в мясорубку попало.

Малой… Горло разорванно на окровавленные лоскуты, грудь раскурочена чернеющей воронкой с осколками костей… Успел отползти в неразберихе бойни – это все на что его хватило.

Мы с Доком обкололи все клетки с «жратвой», но не все сегодня присоединились к «ужину». Малой, как всегда, где-то шлялся. И еще вампов тридцать разбрелись по территории. Вот они-то и дали отпор пришедшим волколакам, и это их трупы сейчас освещали ночь…

- Пойдем, Ёж, я помогу тебе долететь до звезд, - я вытащил его за ногу из зарослей, взгромоздил на второе плечо и, покачиваясь, поплелся со своей ношей к институту.

***

Я зашел в крематорий и увидел возле печи Анубиса.

Он уже ждал меня, чтобы выполнить последний пункт договора.

Я приветствовал его кривой улыбкой, а волколак, если и удивился моей компании, то смог вежливо промолчать.

- Ты забираешь с собой то, что тебе дорого, - ограничился он комментарием.

Я промолчал и поправил на плече сползающего Ежа.

- Вы всех пересчитали? Их должно быть сто шестьдесят три штуки.

- Сто шестьдесят пять, - поправил меня волколак.

Точно. Я и Влад.

- Малого тоже посчитай, а то потеряете, - я похлопал Ежа по заду, а потом кивнул на жаростойкую дверь, - открой мне.

Анубис крутанул запор и отварил мне ворота в другую жизнь. Или послежизнь – это кому как нравится.

- Как символично, - я снова ухмыльнулся, - сам Анубис провожает меня.

Судя по мучению в желтых глазах, волколак не оценил моей шутки.

- Это отравит всю мою жизнь.

- Не ссы, волчара, Лерка быстро вправит тебе мозг.

На этот раз мне удалось вызвать у него легкую улыбку.

Анубис открыл дверь, и я зашел внутрь. Печные стены были покрыты сажей, газовые трубы шли в два ряда на полу и торчали из стен, как дула ружей… Или сопла огнеметов… И пепел, как свежевыпавший снег.

Печи крематория были рассчитаны на сжигание гробов, а не свалки из тел, но как показал опыт – запихнуть в них просто кучу трупов, тоже было весьма эффективно.

Я опустил Малого на пол, стараясь не свалить его безжизненной грудой. Я все еще боялся причинить ему физическую боль, хоть и понимал, что любое повреждение для него уже не имеет значение. Порой наше сердце идет против разума и заставляет совершать бессмысленные поступки…

Влада я перехватил обеими руками и прижал стриженую голову к плечу.

Грохот и рык, разлетевшиеся по крематорию, заставили меня развернуться лицом к двери. Там был Ликос. Двое здоровенных волколаков сдерживали его порывы прорваться к нам. Я никогда еще не видел такой ярости на его лице.

- Что ты делаешь, Ринат?! – заорал он, практически стряхнув с себя повиснувших на нем оборотней.

- Пытаюсь начать другую жизнь, - ответил я.

- Какую жизнь? Ты собираешься сжечь себя заживо!

- Это с какой стороны посмотреть, - я попытался радостно улыбнуться, но рот перекосило в кривой ухмылке.

Ликос оставил попытки освободиться. Его прозрачные глаза сейчас просто пылали от избытка эмоций, они бегали по мне и по Владу на моих руках. Ликос смотрел на бесчувственного брата с жадностью, голодом, болью. Он наконец-то увидел его за столько лет порознь.

- Рин… - его голос был сиплым, дрожащим.

- Как-нибудь увидимся, Большой Белый Волк, - его взгляд метнулся ко мне, и я отвернулся к Анубису, не в силах больше играть дальше выбранную роль.

Желтоглазый волколак принял решительный вид и, кинув мне «прощай», закрыл дверь.

Я слышал, что Ликос по другую сторону возобновил попытки добраться до нас, но все мое существо сейчас было сосредоточенно на том, кого я держал в своих руках.

Еще одна пара светлых глаз смотрела на меня в упор.

- Привет, - сказал я, сглотнув ком в горле. – Я забираю тебя с собой.

Влад моргнул и осмотрелся одними глазами. Его тело было все еще парализовано,

но разум скинул оцепенение, потому что я ощутил давление холодного предураганного ветра в своей голове.

«Я так и знал, что ты плетешь козни за моей спиной», - пришло мне насмешливое.

- Почему тогда не остановил?

«Зачем? Это пора прекратить. Эксперимент не удался».

Он закрыл глаза, будто ему было тяжело меня видеть.

- Ты веришь в то, что наши души бессмертны? – спросил я.

Он снова открыл глаза, на этот раз ничего не выражающие.

Я разрешил ему войти в свой разум, пытаясь сказать то, о чем молчал все эти месяцы. Разрешил ему увидеть себя моими глазами – жестокого тирана с садистскими наклонностями. Влад нахмурился, и между белых бровей залегла едва видная морщина, губы сложились в горькую усмешку. Таким я увидел его вначале, а сейчас я видел перед собой мужчину, чьи прикосновения давали мне силы бороться, близкого мне человека, рядом с которым я могу умереть с надеждой на другую жизнь. Лучшую жизнь. Влад вздохнул глубоко и прерывисто, по лицу расползлась счастливая улыбка.

«Верю», - ответил он.

- Тогда, в следующей жизни, у нас все будет по-другому. Лучше.

«Обязательно будет».

Первые языки огня уже облизывали плоть Малого. Я взглянул на сопла, торчащие из стен, и струи жара пахнули в лицо, разметав волосы вокруг моего лица, зашевелив пряди Влада белым пламенем. Я прижался лбом к холодной щеке вампира и закрыл глаза, ощутив на своей спине слабое прикосновение.

А потом печь взревела.

Глава 9. Эпилог

Я повернул вентиль до упора, и за смотровым окошком полыхнул огонь. Ликос закричал, и от этого крика мне стало больно. Когда человеческие связки не могли больше выдержать нечеловеческого вопля, он сменился на хриплый волчий вой. Два волколака с трудом сдерживали своего вожака и друга, две пары желтых глаз смотрели на него со страхом. И я их понимал.

Ликос вырвался. Его больше не пытались удержать, не было смысла. Да он и сам это понимал. Кинувшись к двери крематория, мой друг застыл перед окном. Холодный взгляд был таким же неподвижным и безжизненным. Светловолосая голова качнулась в протесте, отрицая произошедшее.

- Нет… пожалуйста, - услышал я едва различимый шепот.

Резкий удар кулаками по двери.

Широкие ладони закрыли от нас перекошенное, уже пугающее не мертвой неподвижностью, а острой болью лицо… Ликос метнулся к выходу едва видимой полосой…

Мы покидали опустевший, отданный на пир Смерти город. Наша поредевшая стая следовала вслед за вожаком, за которого этой ночью многие положили свои жизни. Не каждый лидер мог похвастаться такой слепой преданностью… Ликос мог.

Он вел нас к Дому, наконец-то ставшему действительно безопасным. Вел сквозь собственную боль и отчаяние. Этот волколак ради победы поставил на кон несоизмеримо много – собственное сердце. И сердце его было сожжено заживо, остался только серый пепел и горькое как хина чувство утраты.

Ликос сбросил набегу плащ, и его расписанное лунными тенями тело потекло белым мехом. Огромный волк одним мощным прыжком вырвался из человека и затянул траурную песню Луне, вытянув остроносую морду ей навстречу.

И несколько десятков глоток подхватили вой, заполнив ночную тишину, пустив эту песню скорби по ветру, потому что чувствовали боль вожака.

Потому что никогда не видели полного превращения волкалака в волка.

В тот момент мы находились в неведении - это последний раз, когда мы видим своего брата. Ликос покинет нас. Я до сих пор не знаю, куда отправился белый волк и как он живет после всего, что случилось, и жив ли он…

Но тогда наша стая «пела», отдавая последнюю дань человеку, заменившему Ликосу сердце. Человеку, который сделал выбор за нас, определив наше дальнейшее существование.

И теперь у нас есть только один путь – выжить и возродить материк любой ценой.

Цена уже заплачена.

Кровью и пеплом.

Эпилог

- Прости парень, но все места в этом автобусе уже заняты, тебе придется ехать со старшим отрядом через час, - «обрадовал» меня разводящий.

Я натянуто улыбнулся и отошел от расписанного во все оттенки зеленого «Икаруса». Встав под навес над входом в автовокзал, я с неловкой тоской проводил свой автобус взглядом. Смена начиналась хуже некуда.

Я вообще не хотел ехать в лагерь этим летом, но мамулька моя настояла на своем. Как всегда, впрочем. «Сынуля, ну что ты будешь делать все это время в городе? Езжай на природу, пока не прокис в нашей бетонной коробке!», - увещевала она меня, уже собирая мои чемоданы.

И её совершенно не волновало, что я нашел бы, чем заняться в эти два месяца, она как всегда забыла, что я давно не ребенок. Мне уже пятнадцать, в конце-то концов! Я вырос из детских лагерей. Но против мамы не попрешь – это первое и единственное правило в нашей семье, а если все-таки решил дать отпор, то потом не ной, а зубри правило первое.

Через час я все-таки дождался своей посадки и самый первый зашел по ступеням радужно-лилового автобуса. Пройдя до самого конца, плюхнул свою тушку на широкое сидение, заняв место возле окна. Достав из рюкзака мр3-плеер, вставил наушники и отключился от реальности.

Очнулся я от того, что рядом со мной кто-то «упал», заставив вздрогнуть сидение. Открыв глаза, я увидел слева от себя парня с абсолютно белыми волосами, коротко выстриженными на висках и удлиненными ото лба к затылку. Сложив руки на груди, он что-то недовольно выговаривал пупку, стоявшего перед ним друга. Лица обладателя провинившегося пупка я не видел из-за верхней полки для багажа.

- …тебе, оставь её в багажном отделении, теперь всю дорогу с ней возиться, - услышал я ворчливый тенор первого, когда вытащил наушники.

- Да ты что?! Это же раритет! – возмутился второй, достав, судя по всему, гитару в чехле с багажной полки и сел рядом со своим… близнецом.

Вот уж никогда не видел более яркой пары братьев. Альбиносы, в этом не было сомнений.

- Простите, - обратился я к ним, когда возня одного из близнецов-альбиносов, не знающего, как удобней пристроить свой «раритет», достигла невиданных масштабов.

Две одинаковых белоснежных головы повернулись, и братья уставились на меня холодными голубыми глазами в окружении длинных белесых ресниц. Цвет глаз, как у моих любимых лаек и хаски, на меня будто волки смотрели, принявшие человеческое обличие.

- Давайте я её поставлю между своей ногой и стенкой автобуса.

На мое предложение братья переглянулись и не успел «гитарист» сказать «а», как тот, что сидел ближе ко мне, выхватил у него инструмент и сунул мне в руки.

- Спасибо, - кивнул он, а я поставил гитару на пол грифом вверх и прижал ногой к стене.

- Не за что, - ответил я и протянул первому брату руку, - Ринат Шаменов.

- Владислав и Леонид Исаевы, - пожал Влад мне руку.

- Только не зови меня Леней, - скривился второй, тоже ухватив мою ладонь своей лапищей. - Я – Лео.

- Замётано, - усмехнулся я и получил совершенно одинаковые белоснежные улыбки в ответ.

Не знаю, в чем было дело, уж точно не в том, что они были старше меня года на два и выглядели этакими крутыми безбашенными перцами, но с этого момента я был уверен, что лето я проведу по-другому. Лучше.

Наше внимание привлекли шум и возня у передней двери. В автобус пытался протиснуться парень со смешной прической и огромным рюкзаком за спиной, но дверной проем категорически отказывался расширяться. Видно его кто-то подтолкнул с улицы для ускорения, и юноша пробкой проскочил внутрь.

За ним поднялся разводящий и указал место возле братьев.

- Привет, - поздоровался парень, приблизившись к нам, - можно присесть?

Он напоминал мне ежа, его тщательно уложенные «колючки» забавно топорщились в разные стороны, а смешливые карие глаза и шкодная улыбка вызывали желание улыбаться в ответ, что мы с братьями и доказывали сейчас весьма успешно.

- Конечно, - ответил Лео, не прекращая улыбаться, и встал помочь с рюкзаком, и я только сейчас увидел, что его волосы заплетены в тугую косу, достающую до талии.

«Фигасе!» - удивился я мысленно.

- Андрей Малышев, - представился парень, протягивая нам руку для знакомства, - для друзей просто Малой.

«Вот теперь все на месте», - почему-то подумал я.

Конец.