Трижды заслуженная вдова [Фаина Раевская] (fb2) читать постранично, страница - 4

напитки!

—    Кто?! — выдавила я в перерывах между приступами кашля.

—    Лауреат Нобелевской премии, — спокойно повторила Светлана.

Ну и дела! Я, к примеру, знаю только несколько россиян — лауреатов нобелевки. Из них половина уже умерли, а вторая половина вот-вот умрет, так что отцом девятнадцатилетней девочки ни один из них быть не может. Теоретически. А вот практически... Кажется, в Китае отцом новорожденного младенца стал столетний дед.

—    А в какой... хм... области твой папенька так... э-э... отличился? — я решила прояснить ситуацию.

—    В области химии, — охотно пояснила Света.

Я напрягла память, пытаясь вспомнить что-нибудь из школьного курса химии. Ничего, кроме формул воды и спирта, на ум не шло.

—    Света, — осторожно поинтересовалась я: мало ли, вдруг у девицы какая-нибудь психическая болячка, вроде мании величия? Вон у нас в городе единственная психушка до отказа набита Наполеонами и Иванами Грозными! — Света, а у папы фамилия случайно не Менделеев?

—    Думаешь, я сошла с ума? — печально улыбнулась Светлана.

—    Упаси бог! — поспешно воскликнула я, решив не волновать гостью. — Мало ли... Вдруг твой папа — потомок? Чисто случайно ему по наследству передалась гениальность Менделеева. А что? Кому-то — деньги, а кому-то гены гениальности... Вдруг старичок Дмитрий Иванович что-нибудь напутан в своей таблице, и какие-то элементы нужно срочно поменять местами? Во сне, знаешь ли, всякое может привидеться. Вот мне, например, недавно...

—    Женя! — остановила меня предполагаемая внучка (или правнучка?) великого химика. — У меня с головой все в полном порядке, манией величия я не страдаю, но мой папа действительно лауреат Нобелевской премии. Его фамилия Либерман.

У меня в голове забрезжил неясный свет. Помнится, года три-четыре назад, когда я еще работала в местной газете корректором, наш городок стоял на ушах: как же! Великий ученый из нашей провинции! Москва отдыхает! Почти все население с гордостью обсуждало эту новость. В транспорте, в магазинах, во. дворах и на предприятиях — везде только и говорили о Либермане.

—    Подожди, подожди... — я прижала ладони к вискам. — Но, насколько мне известно, у Либермана семья здесь, в нашем городе. Я, конечно, могу заблуждаться, но...

—    Ты не ошибаешься...

Двадцать лет назад Арнольд Флавиевич Либерман, профессор, членкор Академии наук, гениальный химик и сравнительно молодой еще мужчина (всего-то 53 года!) прибыл в Тулу на какое-то закрытое предприятие, где велись разработки нового химического оружия. Проведя неделю в трудах праведных, Арнольд Флавиевич в последний день командировки решил, что называется, оттянуться и с группой товарищей отправился в ресторан. Дело было накануне всенародного праздника Дня учителя. В ресторане гуляло несколько компаний, преимущественно женских. Оказавшись в такой малине, мужики сразу почувствовали себя импортными петухами в отечественном курятнике и распушили хвосты. Учительницы тоже заметно повеселели и принялись за виртуозное исполнение известного упражнения «стрельба глазами». Вскоре компании объединились, чему мужчины были только рады. Рядом с Либерманом сидела молодая, красивая, но немного робкая училка. Она то и дело бросала пылкие взгляды на своего уважаемого соседа. Арнольд, как настоящий рыцарь, взял дело по охмурению в свои крепкие мужские руки. Рюмка за рюмкой, танец за танцем — и вот уже сладкая парочка перешла на «ты» и была совсем не прочь уединиться где-нибудь в укромном уголке. Либерман прозрачно намекнул, что неплохо бы продолжить этот замечательный вечер у него в номере. Училка, потупив очи, едва слышно пролепетала «да».

— Уходим по одному! — задорно подмигнул химик. — Я жду тебя у входа!

По дороге они прикупили бутылочку коньяку и, весело хохоча, ввалились в холл гостиницы. Администраторша за стойкой, толстая и вредная тетка, многозначительно ухмыльнулась, но сделала вид, что никого постороннего не заметила. Что поделаешь! Это простым смертным можно с девушками только до одиннадцати вечера, а этим ученым хоть до утра! Химик провел несколько восхитительных часов в объятиях «учительницы».

С рассветом пришло похмелье. Причем не только физическое. Либерман, сконфуженно улыбаясь и пряча глаза, поблагодарил Зою за прекрасный вечер и протянул ей несколько купюр. Училка немного повозмущалась, но деньги взяла. Арнольд Флавиевич со спокойной душой отбыл на родину. Правда, изредка его мучили легкие уколы совести за измену жене, но потом прошли и они.

Через отпущенный природой срок Зоя родила девочку, которую назвала Светланой, и зарегистрировала ее под своей фамилией. Так миру явилась Спицына Светлана Ивановна. В графе «отец» стоял жирный прочерк...

—    А как же ты про отца узнала? — спросила я, когда Света умолкла.

—    Мать однажды слушала новости по телевизору, да как закричит! Я прибежала, а она сидит в кресле зеленая вся, одной рукой за сердце держится, а другой в экран тычет. Я глянула —