В целом средненько, я бы даже сказал скучная жвачка. ГГ отпрыск изгнанной мамки-целицельницы, у которого осталось куча влиятельных дедушек бабушек из великих семей. И вот он там и крутится вертится - зарабатывает себе репу среди дворянства. Особого негатива к нему нет. Сюжет логичен, мир проработан, герои выглядят живыми. Но тем не менее скучненько как то. Из 10 я бы поставил 5 баллов и рекомендовал почитать что то более энергичное.
Прочитал первую книгу и часть второй. Скукота, для меня ничего интересно. 90% текста - разбор интриг, написанных по детски. ГГ практически ничему не учится и непонятно, что хочет, так как вовсе не человек, а высший демон, всё что надо достаёт по "щучьему велению". Я лично вообще не понимаю, зачем высшему демону нужны люди и зачем им открывать свои тайны. Живётся ему лучше в нечеловеческом мире. С этой точки зрения весь сюжет - туповат от
подробнее ...
начала до конца, так как ГГ стремится всеми силами, что бы ему прищемили яйца и посадили в клетку. Глупостей в книге тоже выше крыши, так как писать не о чем. Например ГГ продаёт плохенький меч демонов, но который якобы лучше на порядок мечей людей, так как им можно убить демона и тут же не в первый раз покупает меч людей. Спрашивается на хрена ему нужны железки, не могущие убить демонов? Тут же рассказывается, что поисковики собирают демонический метал, так как из него можно изготовить оружие против демонов. Однако почему то самый сильный поисковый отряд вооружён простым железом, который в поединке с полудеманом не может поцарапать противника. В общем автор пишет полную чушь, лишь бы что ли бо писать, не заботясь о смысле написанного. Сплошная лапша и противоречия уже написанному.
столовой.
— Здоровенько, — произнес повар и поклонился Фанере: — Вере Семеновне мое почтеньице.
Та кивнула.
— Дай-ка лопату, — сказал Тросов.
— Что у вас пищит? — Шалашенко глянул в корзину: — У-у, якие шапки! У кого ж брали?
— Там больше, х-х, нет, — пропыхтел Тросов, орудуя лопатой.
— Себе?
— А то кому? Осенью в отпуск на материк лететь, а шапок приличных нету. Соседи дома скажут: се-ве-ря-не!
— Может, уступите пару? А?.. Ну хоть одного.
— По четвертаку брали, — сказала Фанера.
— М-мм-да… А може, так: вы мне щенка, я — питание на всех. Вон того, черненького. Супруге как раз к лисе.
Тросов вопросительно глянул на Фанеру. Та сориентировалась моментально и еле заметно кивнула. А что — правильно. Жратвы прорву надо, чтобы росли быстро и мех хороший был. Считай, рубля на два в день. Месяца четыре… пять… Тьма, никакая лавка не окупит. А у него в столовой отход, почти как приход: зараза, а не еда для человека. Десяток холостяков-бичей ходят, да приезжие старатели, когда пурга застанет. Варит и вываливает в торосы — но собаки-то есть будут. На должности его держат, потому в райцентре начальник УРСа — друг-приятель, наезжает на пьяные проверки. Ну и жалеют еще: семья по нонешним временам огромная — пятеро уже детей. Штампует по пьянке недоносков. Ночь-то полярная длинная, а водку в навигацию пароходом везут. Картошки бывает нехватка, а этого добра…
— Лады, — сказал Тросов. — Только им для начала молочка…
— Яка речь! Организую.
Точно, организует. Шесть коров в совхозе, для детского садика и яслей держат, а супруга его как раз дойкой занимается. Она… Ну, не наше дело. Живут как могут. И пусть живут.
Люди появлялись дважды в день. Первый раз, когда в дверные щели весело запархивали теплые желтые лучи; второй — когда воздух остывал и из углов сарая начинали выползать тени.
Утром приходил большой толстый человек, ставил миску, устраивался рядом на корточках, щепочкой шевелил шерсть щенков и приговаривал:
— Заждались? У-ух вы, шляпки и панамочки для моей мадамочки. Для моей Фанерочки, для паскуды Верочки… Ш-ш-ш, молчу… Ешьте, ешьте… Однако ты, Чернопопый, не много ли молотишь? Пореже мечи, пореже. Дай и другим. — Он отводил Черного, загораживал дорогу к миске. Тот, облизавшись, смотрел через носок унта на чавкающих собратьев и начинал скулить. Тросов опасливо озирался на щелевую стену соседней ячейки:
— Чего ты, чего? Всем поровну, всем по справедливости. Ладно, не ной, иди дохлебывай…
Иногда приходил другой человек, у которого пахли едой даже резиновые сапоги. Пока щенки ели, он щупал бока Черного:
— Ты як Фанера, не прибавляешь. Не дают? Конешно, их трое, вон еле пузы по земле волочат. Иди сюда. Вот мясца полопай. — Пахучий доставал из кармана кусок мяса, пихал Черному в зубы: — Заглотил? Молоток! А вы не лезьте, не лезьте — враз учуяли! Разъели хлебальники на дармовщине… Тиш-ше, не выть, живоглоты! Фанера услышит — разнесет вдрызг… Вот напасть набрела на поселок. Брат в роно хозяин, муж сестры — зампред. Потому она тут и директор, и завуч, и три предмета промышляет. Две с половиной зарплаты тянет. Умеют, гады… И ведь страхолюдина! Вперед только паяльник и торчит, больше подержаться не за что. Правильно пацанва окрестила — Фанера. А по мне даже хуже — Арголит. Без тепла и жалости зверюга, а поди ты — холит ее Торосыч. А как же — через братцевы связи лавку на откуп получил… Ну бог с ними… Чего скулите? Жрите вон каклеты — хлеба много…
Приходила, чаще вечером, Фанера с маленьким ребенком. Пока щенки ели, наводила в сарае порядок после их дневных забав, гладила Рыжего.
— Доченька, это тебе будет шапочка. Краси-ивая, да? Домой, на материк приедем, все ахнут- это чей же такой распрекрасный Галчонок? Где росла-расцвела эта красавица?! Ешь, Рыжик, ешь хорошенько. Вот витаминчики, чтобы шерстка блестела, огоньком горела на головке Галочки. — Фанера сыпала в миску белый порошок аскорбинки, спрашивала: — Ну, как дела в классе? Узнала, кто мне кнопку на стул положил?
— Уз-на-а-ала… Мишка Костиков.
— Вот! Я так и думала! Кто еще-то? Отец — тракторюга задрипанный, чего ждать?
— Еще хвалился, что умеет пистоны под стул подклады-вать…
— Писто-оны? Гос-споди — взорвать директора? Школу! Вот они как, диссиденты проклятые, вырастают… Погоди, я им подложу… Я в район живо бумагу… А что у тебя глаза красные? Ревела? Кто обидел? Говори. Говори!
— Ничего и не ревела. Это так…
— Говори!
— Не на-адо, мамочка…
— Я кому приказываю?
— Ва-асей Павликов. Я ему предложила половину бутерброда в обмен на календарик, а он говорит — подавись своей икрой. Ни у кого нет, и я не буду. Она, говорит, ворованная…
— Достукалась! Уже невмоготу долдонить, чтобы не таскала дефицит по поселку. Дома ешь сколько влезет…
— Мам, а почему папка ее всем не продает?
— Не положено всем. Или нам, или всем — тут и выбирай… Васька, значит, обличать вздумал? Ух, правдолюбцы, мать… Гм… У них
Последние комментарии
22 часов 33 минут назад
22 часов 47 минут назад
23 часов 55 минут назад
1 день 11 часов назад
1 день 11 часов назад
1 день 11 часов назад