2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
тучам, подобно сталагмитам пронзили серо-голубую высь и в конце концов подчинили небеса почве, скальным породам и деревьям, способным выжить в суровом климате. Горы — свидетели древних катастроф. Они существовали до нее, и до ее бабушки, и до ее прапрапрапрабабки…
В конце коридора прозвенел звонок, заставив Ниту вздрогнуть. Украдкой она оглядела окружавшую ее стерильную комнату, единственным украшением которой был мертвый блеск нержавеющей стали, единственным признаком жизни — трупная белизна. Нет, совсем не похоже на горы. Здесь у нее почти не было сил; Нита опустила взгляд на колени, на скованные запястья и маленькие бледные руки, которые она стиснула так, словно им больше не за что было ухватиться, не во что вцепиться, и только сжав их между собой, можно было удержать душу в теле.
— Мы здесь не ради юридических формальностей, — седой мужчина, чье имя она не расслышала, подчеркнул успокаивающий тон своих слов легкой улыбкой. Но Нита знала: оба сидящих с ней в комнате человека считают ее не только виновной, но и сумасшедшей. Неизлечимо сумасшедшей. Тут уж ничего не поделаешь. Буник верила, что чужую точку зрения нельзя изменить словами — только действиями. «Доверяй только тому, что можно пощупать, понюхать или попробовать на вкус», — говорила она. — «В чужую голову ты не залезешь».
— Вас зовут Луминита, верно?
— Все называют меня Нита.
— Да, уменьшительная форма. Очень мило. Что означает «Луминита»? Что-то связанное со светом?
— С румынского это переводится как «маленький свет».
— То есть, яркая личность?
— Да. А также тот, кто освещает путь остальным.
— Светоч.
Нита с тоской вспомнила свою буник. Женщина, в честь которой ее назвали, которая заменила ей целый мир, теперь была мертва, и эта мысль ржавым ножом пронзила сердце. Юной Ните буник, с ее коричневым лицом, сморщенным, как побитые внезапными морозами балтийские фрукты, с волосами белыми, как снег или гусиный пух, с повязанной вокруг головы косынкой, чей багровый цвет напоминал о растущем во влажных низинах дербеннике, всегда казалась старой. Но ее улыбка старой не была. Улыбка освещала мудрые ласковые глаза, сглаживала морщинки вокруг рта и делала буник молодой, как сама Нита. Словно они были сестрами. Иногда Нита думала, что они и были сестрами, даже больше чем сестрами, полными копиями друг друга. В детстве ей хотелось вырасти и стать такой же, как буник.
— Что вы на это скажете?
Видения прошлого рассеялись, возвращая Ниту к реальности. Мужчина что-то говорил, но Нита не понимала, о чем ее спрашивают.
— Извините. Не могли бы вы повторить вопрос? — сказала она.
— Проснись! — раздраженно бросила Зауэрс.
Мужчина мягко ответил:
— Я спросил, не можем ли мы начать с самого начала. Не согласитесь ли вы рассказать мне, как вы оказались в Бухаресте.
Нита была уверена, что мужчина прочел ее дело и знал о ней все, что только удалось выведать суду и врачам. Она не понимала, зачем ему нужен ее рассказ.
Она уже собралась спросить его об этом, но тут вмешалась Зауэрс:
— Комплетат!
Нита решила, что подчиниться и в самом деле будет проще всего. Когда все это закончится, она вернется в тошнотно-зеленую камеру, которую в этом маленьком приюте называли ее комнатой, и погрузится в свой внутренний мир, куда посторонним нет ходу.
— Если позволите, я буду задавать вопросы, — предложил мужчина. — Возможно, так будет проще. Зачем вы приехали в Бухарест?
— Чтобы пойти учиться.
Она видела, что он пытается вспомнить информацию из ее дела:
— Если не ошибаюсь, учились вы очень хорошо. Даже превосходно.
— Да. У меня были отличные оценки.
Он улыбнулся:
— Девушки из маленьких горных деревушек нечасто поступают в университет.
— Я занималась с моей бабушкой. Она научила меня читать на трех языках и познакомила с цифрами. Она хотела, чтобы я была современной и хорошо образованной.
— Должно быть, бабушка гордилась вами, когда вы получили стипендию.
— Да. Вся деревня гордилась мной.
— Понятно. Значит, вы приехали сюда, чтобы поступить в университет.
— Нет. Сначала надо было получить среднее образование. Потом меня приняли в университет.
— Понятно.
Ей стало интересно, что именно ему понятно. Сизые глаза ровным счетом ничего не выражали. Он понял, какая бывает жизнь? Какой была ее жизнь? Смог ли он почувствовать столкновение миров? В этом она сомневалась.
— Вам нравилось учиться?
— Да.
— У вас были друзья?
— Да. Несколько, — больше она ничего не сказала, но он ждал, и ей пришлось заполнить повисшее между ними молчание. — У меня было две подруги, Магда и Аня, и приятель, Тома. Мы вместе ходили в кофейни и клубы. Слушали музыку, танцевали, много болтали… Больше, чем я привыкла.
Разговор и сейчас утомил ее, словно вытянул из нее все силы. И ради чего? Чтобы стать именем в научном исследовании, о котором другая девушка ее возраста прочтет в учебнике.
— У вас был
Последние комментарии
18 часов 43 минут назад
19 часов 1 минута назад
19 часов 10 минут назад
19 часов 12 минут назад
19 часов 14 минут назад
19 часов 32 минут назад