Девочка в стекле [Джеффри Форд] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (96) »
ИНСЕКТАРИЙ
Мир катился к гибели, на улицах стояли очереди за бесплатной похлебкой, бушевали пылевые бури,[4] но, глядя на сверкающие медью балясины и канделябры дворца миссис Моррисон на Золотом Берегу,[5] догадаться об этом было невозможно. Нас депрессия тоже не волновала, когда мы втроем сидели в Инсектарии (название, выдуманное Антонием) Шелла и потягивали шампанское, празднуя хорошо проделанную работу. Вокруг нас в ознаменование нашего успеха, словно живое конфетти, порхали в воздухе бабочки сотен самых разных оттенков. Оранжевый альбатрос Аppias nero, гусеницы которого доставили из Бирмы несколько недель назад, уселся на ребрышко бокала Шелла, и тот подался вперед, разглядывая бабочку. — Вдова наверняка позовет нас снова, — сказал он, — и тогда придется еще больше постараться. Это жила, которую мы только-только начали разрабатывать. — Может, Антоний сойдет за Гарфилда, ну, если его мукой посыпать. Мы из него сделаем классного призрака, — сказал я. — Я там заметил окно в столовой — оно выходит в сад. Надо бы направить ее к этому окну, а Антоний встанет где-нибудь в тени. — Неплохая мысль. — Шелл прогнал бабочку со стакана легким щелчком мизинца. — Не, я ненавижу изображать покойников, — поморщился Антоний. — У тебя это так естественно получается, — заметил я. — Прикуси язык, малый, — сказал силач. Мы долго ждали, что Шелл вернется в разговор, но этого не случилось. Он просто вздохнул, отхлебнул из бокала и поставил его на стол. — Джентльмены, я все, — сказал он и встал. — Хорошо поработали сегодня вечером. Он подошел ко мне и пожал мою руку. Такой порядок был заведен с самого моего детства — никаких объятий перед сном, только рукопожатие. Затем он подошел к Антонию и сделал то же самое: — Помните, мистер Клеопатра, чтобы здесь никакого курения. — Как скажете, босс. Мы смотрели, как Шелл выходит из комнаты, — двигался он устало, словно нес на плечах какое-то бремя. Несколько минут спустя из холла и через закрытую дверь до нас донеслись приглушенные звуки моцартовского «Реквиема». Слыша вдалеке эту печальную музыку, Антоний налил себе еще бокал и сказал: — Похоронное настроение. — Что с ним такое в последнее время? — спросил я, протягивая ему мой бокал, чтобы он наполнил его. — Тебе на сегодня хватит. — Да брось ты. — Вот исполнится восемнадцать — тогда пей. — Ну и ладно. — Мне не хотелось испытывать его терпение. — А как насчет босса? — Босса? — переспросил Антоний, вытаскивая из кармана рубашки пачку сигарет и зажигалку. — Он хочет все бросить. — Хорошо сказано, — сказал я. — Уж можешь мне поверить. — Антоний засунул в рот сигарету и закурил. — Но почему? Неужели лучше стоять на улице с протянутой рукой, когда бизнес идет как нельзя лучше? — Подожди, пройдет немного времени, и это дерьмо тебя тоже достанет. Дурить людей, проводить на мякине старушек. Он откинулся к спинке стула и выпустил большое кольцо дыма. Через центр его пролетел великолепный синий Мorpho didius, и кольцо рассеялось. — Ну да, именно этим Шелл и занимается, и он лучший в своем жанре. — Артист хренов, высший класс. Только это все нехорошо. — Вдова была очень довольна, увидев сегодня своего мужа. Разве, по-твоему, это для нее не важно? — Ну да, ну да, знакомые доводы, но я тебе говорю, он от этого впал в хандру, — сказал Антоний, вставая, чтобы перегнуться через стол и взять с другой стороны бокал Шелла. Сев, он стряхнул пепел с сигареты в остатки шампанского. Раздалось шипение. — С чего это ты так уверен? — А с того, что я повидал всяких мошенников, когда работал на ярмарках, боролся с громилами и сгибал зубами арматуру. Эти ребята — а некоторые из них были всякими там чемпионами — заколачивали неплохие бабки. Одни свою мать готовы были надуть за четвертак, но у других была совесть, и через какое-то время, даже если прежде они об этом не задумывались, совесть начинала их поедом есть. — А у Шелла что — совесть? — Если бы не было, зачем тогда брать тебя? Когда он тебя привел домой, я ему первым делом сказал: «Босс, тебе в твоей жизни не хватает еще только мексиканского сопляка, чтобы бегал тут». А он мне ответил: «Слишком поздно, Антоний, он теперь наш и мы должны его вырастить». — А потом ты привык и полюбил меня. — Да. А вот босс — он крепко завяз. Я покачал головой, не в силах представить себе, что Томас Шелл испытывает сомнения по какому-либо поводу. Это откровение вывело меня из равновесия, и Антоний по выражению моего лица, видимо, догадался об этом. — Не волнуйся, что-нибудь придумаем, — сказал он, кидая окурок в бокал с остатками шампанского и вставая. — Ну, я пошел давить на массу. — Он- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (96) »
Последние комментарии
12 часов 11 минут назад
12 часов 28 минут назад
12 часов 40 минут назад
12 часов 46 минут назад
15 часов 17 минут назад
15 часов 21 минут назад