Странный брак [Кальман Миксат] (fb2) читать постранично, страница - 2

Вышел и сам хозяин корчмы, удивительно походивший на свою жену. Отличались супруги друг от друга лишь тем, что одна носила юбку, а другой — штаны, да разве еще манерой держать трубку: он — в левой руке, она — в правой, горделиво упираясь при этом свободной рукой в бок.

— Э-эй! Осторожнее с палками, господа! Смотрите не подбейте любимого петуха моей жены, а то беды не оберешься. Эй, Наполеон! Спасайся, Наполеон!

Среди носившихся по двору птиц разгуливал большой петух с огромным гребнем, своим ярким оперением напоминавший фазана; на длинном белом пере, торчавшем из его пышного хвоста, печатными буквами было написано: «Виват Наполеон Бонапарт!»

— Бейте вон ту, шафранного цвета, или белую! — закричал хозяин корчмы. — Вон, вон она к стойлу бежит…

Видя, что все старания студентов подбить цыплят остаются безрезультатными, гимназист вынул из кармана пращу, вложил в нее камень и, раскрутив, отпустил ремешок. Камень, как стрела, засвистел в воздухе и угодил прямо в маленькую глупую головку цыпленка; завертевшись на месте, цыпленок испустил дух. А может быть, ему повезло больше, чем другим его пернатым собратьям: по крайней мере, ему не суждено было ни охрометь, ни умереть под ножом повара. Он пал славной и мгновенной смертью на поле брани, во время великого похода против куриного племени.

— Valde bene! [Превосходно! (лат.)] — одобрительно воскликнул хозяин корчмы. — Так могут стрелять только бог да господин Дёри! (В ту пору Вильгельма Телля еще не изображали на игральных картах в виде червонного валета, иначе трактирщик знал бы его.)

Гимназист вложил в пращу другой камешек, взмахнул рукой — и белый цыпленок тоже отдал богу душу.

— Больше не нужно? — несколько рисуясь, спросил мальчик.

Высокомерие его вызывало улыбку. Подумать только! Такой малыш, а посрамил двух взрослых студентов — «Больше не нужно?»

К счастью, они не слышали, что сказал мальчик, даже не заметили его самого: студент-юрист из Шарошпатакского университета — слишком важная персона, чтобы обращать внимание на мальчишку-гимназиста. Скорее лев разглядит муравья на песке, у себя под ногами, чем студент из Шарошпатака заметит гимназиста. Что невозможно, то невозможно. Есть на свете вещи несравнимые!..

Впрочем, один из студентов, коренастый, белокурый и круглоголовый, приблизился к мальчику и снисходительно потрепал его по плечу:

— А здорово ты их! Ну, расти большой, братец!

Только всего он и сказал, ни слова больше. Однако совет этот пришелся мальчишке по душе, и он так принялся расти, что когда двадцать пять — тридцать лет спустя круглоголовый вновь увидел его и признал в нем юного стрелка, то глазам своим не поверил.

— Как зовут мальчика? — небрежно спросил он, проходя мимо кучера, уже отвязывавшего торбы.

— Лайошка Кошут — отвечал кучер.

— Ловкий малый! — просто заметил круглоголовый. Он в первый (но не в последний) раз слышал это имя. — Гимназист, не правда ли?

— Ага.

— Где он учится?

— В Уйхее.

Тем временем студент постарше, хрупкий, изящный, с тонкими красивыми чертами лица и немного застенчивый, собрал подбитых цыплят и уже было торжественно понес их хозяйке, но тут девица Агнеса выхватила у него из рук птиц, говоря:

— Давайте сюда, граф, у меня как раз есть горячая вода, я их мигом ощиплю.

На кухне сразу же поднялась суматоха: весело зашипел на противне жир, захрустели сухари в ступке, послышался треск яичной скорлупы — словом, зазвучала музыка, которая наиболее приятна уху голодного студента.

Однако рок судил иначе. В книге судеб было написано, что совсем ничтожная случайность должна помешать обеду в корчме. Для этого не так уж много нужно: например, самая обыкновенная домашняя кошка может утащить с кухни жаркое. В руках судьбы в подобных случаях даже кошка — великая сила, способная нарушить нормальный ход событий. Но сейчас трапезе помешала не кошка, а господин уездный начальник, которого судьба обычно держала для более скверных проделок.

В ту пору должность уездного начальника занимал барон Иштван Дёри. В тот самый момент, когда в корчме принялись жарить цыплят, он сидел на террасе своего замка и беседовал с представителями села Бенье — старостой Мартоном Жомбеком, присяжными Габором Коппанто и Михаем Сабо, которые стояли перед ним, почтительно сняв шляпы.

Иштван Дёри был человек преклонных лет и имел довольно странную внешность: большой живот и маленькая голова на сухой, тонкой шее делали его похожим на скрипку. Никто и не поверил бы, что Дёри был когда-то военным. Между тем он почти всю жизнь прослужил в армии, и на совести у него было немало грехов; служил он не только нашему императору, его величеству Францу,^[4] но и другим правителям, в других государствах. Он посетил многие страны, плавал по разным морям, но нигде не оставил по себе доброй памяти. Побывал он даже у сарацин. Старый камердинер Дёри рассказывал, что однажды его хозяина едва не съели