В чужой семье [Александра Никитична Анненская] (fb2) читать постранично, страница - 4
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Соня с грустным недоумением смотрела на брата. Она не могла отнестись к его отметкам беззаботно, как к делу неважному; но не хотела осуждать его, давать ему советы… Она понимала, что он достаточно наслушался этого от других и что это только рассердит его… Митя первый прервал молчание. — Соня, иди сюда, посмотри, что я тебе покажу! — сказал он, подходя к столу. Он достал из ящика листок бумаги и положил его перед девочкой. — Что это? Твой репетитор! — вскричала Соня с веселым смехом. — Как похоже! И каким уродом ты его нарисовал! — А это, смотри, наш инспектор! А это латинист, а это учитель русского языка! Все похожи! — и он выложил перед ней несколько листочков с весьма удачными карикатурами учителей. — Митя! Как ты хорошо рисуешь! — вскричала Соня, любуясь рисунками и в то же время смеясь над ними. — Это что, пустяки! Это я в гимназии рисую, когда станет скучно; а у меня есть целый альбом хороших картин: я срисовываю из «Нивы» и из других книг. Альбом понравился Соне еще больше, чем карикатуры. — Митя, ты просто художник! — вскричала она. — Да, вот рисованию я хочу учиться, так меня не учат! — опять с озлоблением заговорил мальчик. — А латынь мне противна, так нет, непременно учи ее! — Как же, Митенька, ведь без латыни нельзя учиться в гимназии, нельзя попасть в университет… — робко заметила Соня. — Я все равно не попаду в него! Я не могу и не хочу учиться — вот и всё! После этого Соня стала всякий день заходить к Мите в комнату поболтать часок перед обедом, и ему это было, видимо, приятно. С ней он был более разговорчив и не так угрюм, как с другими. В половине октября гимназистам выдавали так называемые «табели», то есть листки с отметками за четверть года. Митя пришел домой позже, чем обыкновенно, очень бледный и мрачный. — Приди ко мне! — сказал он вполголоса Соне, встретив ее в коридоре. — Что случилось? — спросила она с беспокойством, входя в его комнату. Вместо ответа он протянул ей свой табель. Действительно, было чем огорчаться! В табеле красовались три двойки: из русского, из латинского и из французского; из остальных предметов стояли тройки и только из рисования пятерка. — Плохо дело, Митя! — заметила Соня, покачав головой. — Мне что! Мне наплевать! — возразил мальчик. — А только отец поднимет историю, вот что неприятно! Он уже третьего дня спрашивал, скоро ли я получу табель! В этот день Егор Савельич был как-то особенно мрачен и молчалив за обедом. Когда после стола дети подошли, по обыкновению, благодарить его, он не дал руки Мите и спросил его отрывисто: — Получил табель? — Получил, — прошептал Митя, опуская голову. — Принеси его ко мне в кабинет! Митя вышел из комнаты, и Егор Савельич обратился к жене: — Мальчишка окончательно избаловался! — сказал он сердитым голосом. — Я заезжал сегодня к директору гимназии, и он мне сказал, что если так будет продолжаться, его исключат! Утешительно! И он ушел к себе в кабинет, сильно хлопнув дверью. Через несколько минут к нему прошел Митя с злосчастным табелем в руках. Вскоре в столовой послышался рассерженный голос отца и отдельные бранные слова:
Последние комментарии
4 часов 29 минут назад
1 день 16 часов назад
2 дней 7 минут назад
2 дней 14 часов назад
2 дней 18 часов назад
2 дней 19 часов назад